Пьер Бриан - Дарий в тени Александра

"Большая часть их обычаев носит безусловно умеренный характер. Но, если посмотреть на них с точки зрения их богатства, то цари погрязли в неуемной роскоши (tryphe), поскольку они привозят свою пшеницу из Асса в Эолиде, халибонское вино из Сирии и воду из Евлея, которая является самой прозрачной из всех" (XV.3.22).

Этот обычай также осужден Плутархом [79] Moralia 342A. . Для большего морализаторского эффекта Элиан утверждает, что запасы, которые следуют за царем, и особенно вода из Хоаспа, "практически не использовалась, чтобы продемонстрировать его великолепие и роскошь" [80] Элиан. Пестрые рассказы XII.40: polyteleia kai alazoneia . Но, подчеркивая показной характер царского каравана, автор указывает на одну из целей этого обычая: производить впечатление на народ. Пусть нынешний читатель попытается представить себе это множество четырехколесных колесниц, на которых были установлены серебряные сосуды, содержавшие воду для царя; колесниц, возможно, украшенных звенящими колокольчиками - так же были разукрашены катафалк Александра и шестьдесят четыре мула., которые его влекли [81] Диодор XVIII.26.6 и 27.5. . Как это далеко от грубого македонского шлема, в котором рядовые солдаты принесли немного воды Александру, измученному жаждой в пустыне!

Однако не было ли это сделано ради авторов сборников exempla? Некоторые анекдоты помещают Великих царей в бедственное положение, и там мы обнаруживаем самое прямое сопоставление с историей Александра, которую мы только что рассматривали. Вопрос по-прежнему тот же самый, но он ставится в рамках, специально предназначенных для Великих царей: как царь, привычный к такому изобилию и к такой роскоши, будет действовать, если, по какой-то причине, он не сможет иметь к ним доступ? Мы уже видели, как Сенека осудил Камбиза, который, когда его солдаты находились в ужасных условиях голода и жажды, сам продолжал спокойно пользоваться изысканными блюдами и великолепием своей драгоценной посуды [82] Сенека. De Ira 111.20. . В другой монархической басне выведен Артаксеркс II:

"Артаксеркс выступил собственной персоной против кадусиев с тремя сотнями тысяч пехотинцев и десятью тысячами всадников: захватив эту суровую страну, покрытую туманами и непригодную к посевам, которая питала своих воинственных и храбрых жителей только грушами, яблоками и другими необработанными плодами, он попал, вследствие своей неосторожности, в серьезные затруднения и опасности. Его армия не могла найти еды и не могла ничего подвезти извне: у них не было достаточно вьючных животных, которых расчленяли так, что голову осла можно было купить только за шестьдесят драхм; "ужин царя" не был готов, и оставались всего несколько лошадей: всех прочих съели" (Плутарх, Art. 24.2-3).

Фраза, использованная Плутархом, - "ужин царя не был готов", - предполагает, что повсюду должны были готовить еду для царя согласно принятым регламентациям. Но, в отличие от Камбиза, Артаксеркс не живет в роскоши рядом с солдатами, оставленными в нищете: напротив, он восхваляется за качества вожака, которые он проявил в течение похода:

"Царь показал в этих обстоятельствах, что трусость и вялость не всегда порождаются, как мы считаем обычно, наслаждениями и роскошью, а связаны с испорченной и низкой натурой, которая позволяет извратить свой дух. Действительно, ни золото, ни царское платье, ни украшения, которыми царь был всегда покрыт и которые стоили двенадцать тысяч талантов, не мешали ему страдать и переносить страдания, как любому из его солдат: колчан на спине, щит в руках, он сам шел во главе войск крутыми горными тропами, не пользуясь лошадью, так что вид его живости и силы придавал легкости его войскам, поэтому он покрывал каждый день расстояние более двух стадий" (29.9-10).

Достоинства персидского военачальника воспеты теми же словами, что и в многочисленных анекдотах, восхваляющих Александра: как Александр в Гедросии, так и Артаксеркс оставил коня, чтобы идти пешком, во главе войска, наравне с простыми солдатами [83] См.: Арриан VI.26.1. . Результат идентичен: царь передает войскам свою энергию и свой энтузиазм. В данном случае Артаксеркс представлен как анти-модель традиционного изображения персидского царя, погубленного роскошью его стола и постели, неспособного вести солдат в бой.

Именно напоминанием о все том же Артаксерксе Плутарх открывает обращение к Траяну, которое он поместил в заголовке своих "Apophtegmes":

"Артаксеркс, царь персов, о великий император Цезарь Траян, считал, что будет весьма царственным и щедрым получать, с милостью и добротой, маленькие подарки, а самому делать большие. В то время когда он ехал верхом, простой человек из народа, обычный житель, который не мог предложить ему ничего другого, предложил ему воду, которую он набрал в реке в горсть; Артаксеркс принял этот дар с удовольствием и улыбкой, соизмеряя ценность этого жеста с усердием дарителя, а не с полезностью дара" (Apophtegmes, 172в).

Существовал, очевидно, сборник монархических басен, построенных вокруг образа Артаксеркса II [84] См. также: Плутарх. Артаксеркс 4.4–5 (идентичный Элиану 1.33), и 5.1 (идентичный Элиану 1.32 и истории, о которой повествуется в самом начале Apophtegmes); эта история имела также большой успех в византийский период: см.: К. Alpers. Xerxes und Artaxerxes, 1969. . Этот анекдот рассказан со значительно большим числом подробностей Элианом, который располагает его в контексте обычаев персидских монархов:

"Жители мест, где царь проезжает во время своих поездок, предлагают ему подарки, каждый согласно его возможностям. Земледельцы, то есть все те, кто обрабатывают землю, мелкие ремесленники, не дарят ему ничего великолепного, ничего ценного: эти люди подносят ему говядину, овец, другие - вино. Когда царь проходит, каждый выставляет на дороге то, что он подготовил для подарка царю. Все это называется подарками и получается царем под этим названием. Самые бедные дарят молоко, сыр, финики, плоды по сезону и предметы своего ремесла" (Hist. Var. 1.31).

Затем Элиан иллюстрирует этот обычай историей бедного перса Синетеса, который был "расстроен при виде царя и вследствие уважения к нему, и к обычаю, который он не был в состоянии удовлетворить":

"Не имея под рукой ничего, что он мог бы подарить правителю, Синетес со страданием смотрел на преимущество, которое имели перед ним другие персы, и не мог выдержать стыда, что он был единственным, кто совсем не сделал никакого подарка царю. Затем он принял решение и изо всех сил побежал к реке Кир, которая бежала неподалеку, наклонился к воде и зачерпнул воду руками" (1.32).

Разумеется, царь принимает подарок с огромной благосклонностью и зовет Синетеса к ближайшему месту своего отдыха на дороге. Чтобы особенно почтить бедного человека, царь даже приказывает евнухам "подобрать подарок для Синетеса. Они прибегают - и вливают в золотой фиал воду, которую он принес в руках". Затем царь дарит Синетесу исключительные подарки - "персидское платье, золотой фиал и тысячу дариков", - сопровождая их следующим замечанием: "Царь желает, чтобы это золото доставило тебе такое же удовольствие, какое ему принесло твое желание не оставить его без твоего подарка - такого, по крайней мере, какой позволяли тебе твои обстоятельства. Он хочет, чтобы ты выпил воду Кира, набранную этим сосудом".