Пьер Бриан - Дарий в тени Александра

"Он отдал все свои сбережения в царскую казну (ganz i shaspikan) и приказал распространить повсюду приемлемые копии. Затем он послал копию в "Крепость записей" (diz i nipist), и именно благодаря этому сведения сохранились. Во время потрясений, которые пошатнули Den и царскую власть Ирана вследствие деяний проклятого Александра, копия, которая оказалась в "Крепости записей", была потеряна в пожаре, а та, которая осталась в царской казне, попала в руки римлян, была переведена на греческий язык и присоединена к сказаниям древних" (III, стр. 420).

В книге IV упоминается история священной книги в период между Дара и Хосровом I. Именно Дара, и он один, восхваляется здесь как первый царь, который "приказал, чтобы были сделаны две копии со всей Авесты и Занда в том самом виде, в котором Зороастр получил их от Ормузда, и чтобы эти копии были сохранены, одна - в царской казне, а другая - в архиве страны". После разрушений, возникших в результате нашествия Александра, эта копия попала сначала в Парфию, а затем к сасаниду Ардаширу, которому Тансар помог вести работу по восстановлению текста [11] Переводу: R. C. Zaehner. Zurvan, 1955, стр. 7–8. .

"Большой Бундахишн" также характеризует роль Александра как зловредную:

"В то время как царь Дара, сын Дара, царствовал, Александр, Римский цезарь, захватил царство иранцев, убил царя Дара, истребил все семьи правителей, магов, дворян иранского царства, погасил множество огней, захватил маздаистские религиозные книги Занд (Den), и отослал их в Рим. Он сжег Авесту и разделил царство иранцев между девяноста главами семьи (мелкими князьками). В том же тысячелетии появился Ардашир, сын Папака, который истребил эти династии, восстановил власть (царскую), и вернул маздаистскую религию".

Если не учитывать мелкие расхождения в деталях (например, количество мелких князьков, которые сменяют царскую власть Дара), можно констатировать контекстуальную гармонию. Эта литература передает эсхатологическое видение религии и царской власти в Иране в форце истории, в значительной части восстановленной при помощи весьма неясных-воспоминаний, которые создавались в неизменных рамках установленных в древние времена представлений о мире. Фактически мы не знаем того, что произошло во времена нашествия Александра: было несколько удивительно читать, что он уничтожил религию и священные книги [12] См. сомнения, выраженные Ибн Калдуном в «Речах», том III, стр. 1044–1045. . Скорее кажется, что зороастрийцам позднейших эпох необходимо было объяснить, почему и как "хорошая религия" вдруг исчезла; надо было назначить ответственных за это. И даже неизвестно, существовало ли в тот момент полностью составленное священное писание? Вопрос весьма спорный, так как на протяжении всей ахеменидской эпохи передача знаний могла производиться только устно: о значимости передачи знаний мудрецами и учеными ясно свидетельствуют пассажи "Письма Тансара" (§ 11) и другие рукописи на пехлеви [13] Об этом аспекте см. особенно страницы труда H. W. Bailey. Zoroastrian problems, 1943, стр. 156–175. .

Что бы там ни было, у зороастрийцев сасанидской эпохи Александр упоминался как тот, кто разрушил основы общества, царской власти, и правильной религии (den). Посредством мрачных легенд об Аликсандаре/Александре высказывается стремление к восстановлению порядка вещей, сохранявшегося тысячелетиями, нерушимого миропорядка, установленного и защищаемого богами и сохраненного на земле их ставленником, то есть "хорошим царем". Речь идет одновременно и о концепции, и о вере, которая в ахеменидских царских надписях называлась арта (правда, лояльность, порядок), блюстителем которых - можно сказать, восстановителем, - провозглашал себя каждый Великий царь, противником приверженцев drauga (ложь, мятеж, беспорядок). "Аликсандар" решительно располагается со стороны беспорядка и зла; Ардашир, напротив, приходит вернуть правильный миропорядок во всей его божественной полноте.

Дара, напротив, появляется чаще всего пассивно, не ведя никаких действий: он просто присутствует, потому что его царствование отмечает конец цикла иранской истории; именно в это время имело место вторжение Александра, о котором и рассказывается в различных текстах. Имя последнего из кейанидских царей даже не упомянуто напрямую в "Книге Арда Вираз": он просто упоминается под анонимным описательным названием "владыки страны ариев [иранцев] (1.4).

Когда его упоминают прямо, что случается достаточно редко, роль Дара в катастрофе, которая произошла со страной, не есть роль героя Ирана. Это абсолютно ясно просматривается в ответе Тансара и вызвано двумя причинами. Во-первых, Дара был сначала побежден, а затем предан своими приближенными. Даже если позор падает на предателей и цареубийц, все равно царь, которому изменили приближенные во время сражения, а затем убили, не может стать прообразом героя, точно так же, как поведение предателей, даже политически оправданное, не может иметь морального оправдания. Чтобы понять причину возникновения ярлыка "плохого царя", который автор навешивает на Дара, надо обратиться к логике его речи о законности царской власти. Тансар собирается ответить на одно из возражений Гуснапа по поводу своего возможного присоединения к Ардаширу. "Царь Паришвара и Табаристана" удивляется тому, что Ардашир решил не назначать наследника. Тансар отвечает, что, по его мнению, это является доказательством мудрости царя, так как его решение позволило и позволит жить в мире и в покое: "Поскольку назначение преемника есть плохой гарант интересов и царя, и подданных, лучше будет, если не будет известно, кто это". (10а). То же поучение можно обнаружить в "Завещании Ардашира":

"Назначение наследника - одна из тех вещей, которые вызывают развращение подданных. Возникает следующая испорченность: порождается жгучая неприязнь, противопоставляющая царя наследному принцу. Два человека сталкиваются всего сильнее в том случае, когда один стоит на пути желания другого. Именно это и возникает между царем и наследником трона... И так как, из-за подозрительности, они отдаляются друг от друга, каждый выбирает себе друзей, "приверженцев" и собственное окружение" (стр. 76).

Тансар берет в качестве примера историю Дара, сына Шехеразада, и отца нашего Дара (§ 28-39). Он носил прозвище Toyulsah (значение слова неявлено). Дара-отец был красив, уважаем всеми "от Китая до греческой империи". Однако "Дара, его сын, и их народ до настоящего времени поражали неудачи и бедствия". Поражение персов от "проклятого Александра" приписывается условиям наследования между Дара-отцом и Дара-сыном, а точнее, уверенности второго с самого момента рождения в том, что именно он будет впоследствии сменять своего отца: