Пьер Бриан - Дарий в тени Александра

"По прошествии двенадцати лет удача и сила Дара (Дараба) уменьшились; блестящий сын Омаи ослабел и почувствовал, что его призывают в иное жилище. Он собрал вельмож и мудрецов и долго говорил им о троне, добавляя: "Теперь именно Дара, сын Дара (Дараба), будет вашим благожелательным водителем. Вы все слушайте его приказы и повинуйтесь ему, поместите радость ваших сердец в выполнение его приказов. Трон царской власти не принадлежит никому подолгу; счастье приходит и быстро уходит. Постарайтесь быть добрыми и, справедливыми людьми, вспоминайте обо мне с радостью". Он произнес эти слова, вздохнул, и этот лист гранатового дерева стал похож на цветок тригонелла" (18, стих 130-137).

То же сказано и про Ардашира:

"Когда прошли семьдесят лет его жизни, хозяин мира, сохраняя бодрость рассудка, стал совсем больным; он почувствовал, что смерть приближается и что зеленый лист его жизни пожелтел. Он приказал привести к нему Шапура и дал ему бесчисленные советы" (22, стих 545-546).

Помимо повторяющихся размышлений о ненадежности жизни царя, Ардашир передает сыну свой опыт. Он рекомендует ему благоприятствовать религии, так как религия и царская власть тесно связаны, - тема, которая с особой настойчивостью разрабатывалась в "Завещании Ардашира" и в "Письме Тансара" - в трудах, которые наверняка оказали большое влияние на Фирдоуси. Ардашир предостерегает сына об опасностях, которые подстерегают у трона: несправедливость; милость, оказанная низким людям; стремление к накопительству - иными словами, отсутствие великодушия. Он рекомендует ему также как следует выбирать своего советника и избегать любого человека, который будет "гневлив и высокомерен, который находит удовольствие в упреках и в ссорах". Действительно, Шапур "правил справедливо и мудро... Но когда прошли тридцать лет и два месяца, он призвал к себе Ормузда и сказал ему..." и т.д.

Таким образом, нет никаких сомнений, что рассказы о смерти Дара вписываются в этот - одновременно литературный, духовный и политический - контекст. Речи, с которыми он обращается к Искандеру - это на самом деле речи кейанидского царя, который перед смертью беседует со своим преемником и передает ему свое послание. Несмотря на очевидную банальность слов, сцена напрямую вдохновляется моделью совета (andarz), которым выражается сасанидское представление о царской власти, об обществе и религии. Вскоре именно Искандер, представляясь как "новый Дара", распространил царские кейанидские наставления в письмах, посланных всем важным людям в каждую провинцию: "Ищите справедливость и будьте послушны... Любой, кто придет к моему двору, получит золото, рабов, венцы и троны... Пошлите в мою сокровищницу то, что должно... Вы сохраните дворцы ваших царей-предшественников согласно древнему обычаю; вы не оставите без охраны свои рынки, свои границы" (стих 432-440).

Согласно Юстиниану, среди последних желаний, переданных Дарием Александру, было и это: "Для себя самого он просил только законное и не слишком дорогое погребение"; действительно, оплакав останки своего врага, "Александр отметил его похороны царскими почестями и приказал перенести его останки в гробницу его предков" [33] Юстиниан XI. 15.11,15: corpusque regio more sepeliri et reliquias ejus majorum tumulis inferri jussit. . Плутарх уточняет, что Александр израсходовал на это значительные суммы [34] De Fortuna Alexandri 11.12 (348B). . Факт похоронных церемоний подтвержден Диодором [35] XVII.73.3: basilike taphn/ и еще более подробно описан Аррианом: "Александр послал тело Дария в Персию, с приказом похоронить его в царских гробницах, как царей, которые царили до него" [36] III.22.1. .

Я уже подчеркивал, что в отсутствие бесспорных археологических следов, и при отсутствии текстов, описывающих реальную церемонию, трудно решить, имели ли место такие похороны в действительности, или речь идет о простом заявлении о намерениях, за которым никто не проследил [37] См. стр. 39–52 . Говорить о реалиях не имеет смысла, да это и не главное. Давайте просто подчеркнем: если церемония действительно имела место, она не проводилась лично Александром, который спешил продолжить свой поход на восток, где Бесс только что провозгласил себя царем Бактрии. В этом основная разница между версией "Романа" и персидскими легендами. [4]

Описав смерть Дария на руках у Александра, "Роман" сообщает о принятом им решении "похоронить Дария согласно персидскому обычаю". Далее следует описание образованного при этом кортежа:

"Он предписал, чтобы кортеж возглавляли персы, а за ними уже следовали македонцы, все при оружии. Александр лично подставил плечо под похоронное ложе Дария, чтобы нести его вместе с остальными сатрапами. Все вокруг плакали и стонали, не столько по Дарию, сколько по Александру, видя его несущим скорбное ложе. Таким образом, приступив к этим похоронам согласно персидским обрядам, он утихомирил толпу" (11.21.1-2).

Давайте отметим, что автор ничего не говорит относительно места захоронения. Последние моменты жизни Дария связаны, скорее всего, с Парфией ("около Каспийских Ворот"). Однако, поскольку в продолжении рассказа предполагается, что Александр находится в Персии и принимает решения там (11.22), такая конструкция внушает читателю, что именно там прошли и похоронные церемонии. Для краткости проще было бы предположить, что Бесс и Ариобазан пришли к Александру именно туда, и он "приказал распнуть их на гробнице Дария", и что смерть Дария и наказание убийц означают фактически конец похода: начиная с этого момента, рассказ о завоевании закончен и начинается рассказ о невероятных приключениях Александра.

Участие Искандера в похоронах Дария - повторяющийся элемент персидских и арабо-персидских рассказов. В то время как Табари сообщает просто: "Дара умер, и затем Искандер его похоронил" (стр. 516), Талиби пишет, впрочем, без большего количества деталей: "Искандер приказал устроить его похороны и следовал за его телом со своими военачальниками до места погребения" (стр. 411).' И тот и другой разместили сражение на берегах Евфрата. И лишь один автор "Дараб-наме" делает следующее уточнение: "Тело Дара завернули, положили в гроб мускус и камфару, вес которых был равен весу его тела, и все это послали в Иран". Согласно Фирдоуси, окончательное сражение происходило в Кармании, на границе Персии, и очевидно, что умершего царя похоронили перед тем, как войти в Истахр [Персеполь]. Вот описание гробницы и церемонии:

"Искандер построил гробницу на персидский манер, достойную положения Дара, и согласно правилам его культа. Окровавленное тело обмыли розовой водой, так как для него наступило время вечного сна; его одели в румийскую парчу, вышитую драгоценными камнями и чистым золотом; тело покрыли камфарой, и с этого момента никто не видел больше лица Дара. Искандер сделал в гробнице золотое возвышение и возложил на голову умершего царскую корону из мускуса; он уложил Дара в золотой гроб и пролил на него поток слез. Когда подняли фоб, все великие несли его по очереди; Искандер шел впереди, пешком, следуя за великими, чьи глаза налились кровью; таким образом он добрался до гробницы Дара; говорили, что его кожа трескалась от страданий. Он установил гроб царя на возвышение и строго следил за выполнением кейанидских обычаев" (стих 390-400).