Пьер Бриан - Дарий в тени Александра

"В первый раз он показал, на что он способен, на войне, которую Великий царь вел против кадусиев, где он сыграл важную роль. В этой войне погиб Камизар, и он сменил своего отца в совете царя" [62] Непот. Datames 1.1–2 .

В ходе другой экспедиции Артаксеркса II против тех же кадусиев уже некий Тирибаз избавил армию и царя от больших трудностей. Он сумел одурачить двух кадусийских царей, убедив каждого из них, что Великий царь хотел сделать именно его своим привилегированным союзником: "Мирный договор был заключен с каждым из двух царей. С тех пор Тирибаз стал важной особой и престиж его был очень высок, и когда они вернулись, он уже был подле царя" [63] Плутарх. Артаксеркс 24.9. .

Так что не стоит удивляться тому, что кадусийский контекст и тема единоличного поединка были выбраны намеренно, чтобы a posteriori выстроить героическую биографию нового царя. Легко объяснимо, что и в Персии легитимность царской власти иллюстрируется при помощи прославления воинских доблестей - это совершенно ясно видно по "зеркалу принца", которое представляет из себя надпись, вырезанную Дарием на своей гробнице. Греческие авторы очень любили дворцовые легенды, построенные на этой теме. Геродот, например, давал следующее объяснение отстранению Смердиса его братом Камбизом: "Единственный среди персов, Смердис сумел согнуть приблизительно на два пальца лук, который ихтиофаги привезли от эфиопов, в то время как другие персы не сумели этого сделать" [64] Геродот III.30; о воинских обязанностях персидскних царей; см.: HEP 237. . Что касается греческих авторов, которые описывали противостояние Артаксеркса II и его брата Кира, то их труды полны коротких историй и афоризмов, посвященных теме военного превосходства младшего над старшим братом.

В конечном счете интересно отметить, что мотив превращения героя в царя уже был введен Ктесием в кадусийском контексте. Он говорил, что еще до победы Кира кадусийцы были ожесточенными врагами мидийцев: под предводительством перса Парсондаса, изгнанного с лидийского двора, они одержали великую победу над мидийцами: "и в результате, обожаемый жителями, Парсондас был провозглашен царем" [65] Ктесий, цитированный Диодором II.33.4. . Можно также процитировать Страбона, даже если связь с повествованием, вполне вероятно, очень слаба. Страбон утверждает, что "выбирать в качестве царя наиболее смелого человека - нередкое явление у мидийцев, но это практикуется только у горных народов, а не повсюду" [66] Страбон XI. 13.11. .

Настойчивый упор наличное мужество персонажа и его возвышение благодаря царской милости хорошо согласуется с другим правилом составления романизированных биографий, согласно которому герой является не сыном царя, а простым частным лицом (idiotes). Дарий был особенно достоин принять царскую власть. Так думал Корнелий Непот о Кире и о Дарий I, "наиболее значительных царях, которые, - и тот и другой - происходили из простых граждан, и лишь их заслуги принесли им царскую власть" [67] Непот. Цари 1.2: quorum uterque privatus virtute regnum est adeptus. . Как видно по главе Валерия Максима (III.4), описание жизней этих простых людей, ставших царями, или в любом случае очень значительными фигурами в государстве, составляло обязательную главу в сборниках exempla Дарий III фигурирует рядом с Дарием I в подобном списке, составленном Элианом [68] Элиан. Varia Historia XII.43. . И, без сомнения, именно основываясь на Элиане и на теории, разработанной Платоном, Хеерен в своем учебнике отнесся к Дарию положительно: "Не будучи, как его предшественники, взращенным в серале, Дарий 111 продемонстрировал достоинства, которые сделали его достойным лучшей судьбы, чем та, что его ожидала" (1836, стр. 119).

Кроме того, эта легенда полностью устраняла другую версию, бесконечно менее привлекательную, в которой Дарий был простой марионеткой в руках Багоаса. В ней также устранялась версия о царствовании Арсеса, так как Юстиниан утверждает, что провозглашение царя имело место сразу после смерти Артаксеркса III, потому что умерший царь отличал и выделял Кодомана. Именно "персидский народ" в порыве спонтанного энтузиазма вознес его на трон ввиду его ярких достоинств и дал ему знаменитое имя Дария.

Нет никаких сомнений в том, что подобные легенды о легитимности царской власти широко распространялись при помощи различных менестрелей и рассказчиков. Динон, отец Клитарха, в своем пассаже ссылается на знаменитого аэда, который при дворе Астиага призывал царя к бдительности, под видом пения и метафор указывая ему на опасность, которую представляет собой перс Кир [69] Атеней XIV.633d-e. . Как свидетельствуют об этом Ксенофонт и Страбон [70] Ксенофонт. Киропедия 1.2.1; Страбон XV.3.18 (HEP 341–342). , именно при помощи "людей мудрых", то есть магов, легенды собирались у их создателей, запоминались и затем передавались молодым персам из поколения в поколение. О такой форме передачи красноречиво свидетельствует фрагмент, сохраненный в "Истории Александра" Хареса из Митилены, грека, состоявшего на высокой должности при македонском дворе. Он рассказал там очень красивый иранский любовный роман, героями которого были прекрасная принцесса Одатис и принц Зариадр. Он давал следующие, очень интересные, уточнения о хождении этой истории среди персов и иранцев: "Эта любовь останется в памяти всех варваров Азии, и она будет пределом всех желаний. И они будут живописать ее с алтарей, во дворцах, и в простых домах, и во многих семьях дочерям дадут имя Одатис" [71] Атеней XIII.575f. .

Это конкретная иллюстрация распространения историй в обществе, которые в основном не прибегают к написанному, но передают факты и деяния великих людей при помощи голосов сказителей-аэдов, наделенных памятью и воображением, а также при помощи рисунков художников, владеющих красками и сохраняющих жизнь. Таким образом, вполне возможно, что какой-то автор эпохи Александра мог параллельно собрать и записать версию героического поединка, выигранного Дарием, адаптируя ее для греческих читателей, собственная мифическая и историческая память которых была полна подобных историй ритуальных поединков.

В общей сложности нет никакого сомнения в том, что разнообразные древние авторы придали Дарию портрет или черты характера, которые могут ощутимо разниться. Авторы Вульгаты пишут не только о поединке между двумя царями, но и указывают на местоположение царя в ходе больших сражений. В то время как, ссылаясь на Ксенофонта, Арриан уточняет, что Дарий был в центре своей армии, Квинт Курций отмечает, что при Иссе Великий царь стоял на левом фланге, там, "где он был готов сражаться" [72] Квинт Курций III.9.4: Ipsum regem in eodem cornu dimicaturum... ; то же и при Гавгамелах: "Дарий был на левом фланге, окруженный значительным числом войск" [73] Квинт Курций IV. 14.8; также Диодор XVII.59.2: «Дарий командовал на левом крыле». .