Алексей Васильев - От Ленина до Путина. Россия на Ближнем и Среднем Востоке

Главной слабостью американской политики, ориентированной на Израиль, было игнорирование палестинских (как и общеарабских) требований и единственной весомой палестинской политической организации — Организации освобождения Палестины. На палестинской карте СССР играл достаточно успешно.

Советское руководство стало искренне стремиться подтолкнуть процесс политического решения арабо-израильского конфликта. Но другие стороны к этому еще не были готовы. Главное сопротивление оказывало руководство Израиля, потому что там понимали, что любое урегулирование должно включать в себя какое-то решение палестинской проблемы.

Во время встречи в марте 1989 года в Вене с госсекретарем США Джеймсом Бейкером Шеварднадзе связал отношения между СССР и США и проблему разоружения с ситуацией в зоне региональных конфликтов, особенно на Ближнем Востоке, в частности с распространением там ракетного оружия. В Москве предполагали, что, с одной стороны, отношения между СССР и США должны были показывать пример урегулирования конфликтов, а с другой — их новое сотрудничество должно было способствовать прогрессу в этом направлении.

Однако, с точки зрения Израиля, «новое мышление» не привело к новым идеям в арабо-израильском урегулировании. Просто потому, что в качестве новых идей руководство Израиля готово было принять только сближение со своей точкой зрения.

Почему Советский Союз продолжал настаивать на мирной конференции? Видимо, играл роль комплекс факторов. Во-первых, потому, что, участвуя в ней, Москва рассчитывала исключить возможность такого урегулирования конфликта, которое имело бы антисоветскую направленность. Во-вторых, приобрести дополнительный международный авторитет, выступая в роли миротворца. В-третьих, становясь вместе с Соединенными Штатами гарантом этих соглашений, обеспечить свое политическое присутствие на Ближнем Востоке. Советские упражнения по поводу названия конференции, числа ее участников, процедуры были больше риторикой, хотя демонстрировали и дипломатическую гибкость.

Ни одна из целей СССР в деле созыва конференции не противоречила интересам Соединенных Штатов. Но слишком сильны были подозрения в Вашингтоне, слишком сильна была инерция усилий, направленных на то, чтобы удалить Советский Союз с Ближнего Востока, чтобы США в те годы поддержали эту идею. Встречи на уровне экспертов, в том числе начальника Управления Ближнего Востока и Северной Африки МИДа СССР Владимира Полякова и помощника госсекретаря США Ричарда Мэрфи, не приводили к взаимопониманию.

Спустя больше года после вывода советских войск из Афганистана взаимопонимания с США по ближневосточным делам все еще не было. В апреле 1990 года на встрече Михаила Горбачева с президентом Сирии Хафезом Асадом собеседники «согласились, что процесс общего урегулирования и выход на международную конференцию тормозит позиция Соединенных Штатов. Она отличается в худшую сторону даже от позиции предыдущей администрации. В результате израильское руководство по-прежнему не получает стимула искать реальный выход из тупика, ведет себя агрессивно, вызывающе» {298} 298 Известия. 26.04.1990. .

Автор {299} 299 Беседа с Э.А. Шеварднадзе, август 1991 г. . Как вы относитесь к тому, что Ближний Восток оставался вне сферы советско-американского согласия?

Э.А. Шеварднадзе. Мы чувствовали, что сохранялась инерция, не было доверия. Мы должны были выработать партнерство в других районах «третьего мира» — в Центральной Америке, на Юге Африки, чтобы создалась доверительная атмосфера для взаимодействия и на этом направлении. Конечно, нужно было восстанавливать отношения с Израилем, чтобы играть более активную роль в процессе ближневосточного урегулирования. Разрыв дипломатических отношений с Израилем был ошибкой.

В Израиле правительство было расколото. Министр иностранных дел Шимон Перес, который был премьер-министром с 1984 по 1986 год, в общем-то не возражал против конференции в какой-то форме хотя бы потому, что иорданский король Хусейн на ней настаивал. Правый политический блок Ликуд и его лидер Ицхак Шамир были категорически против, не желая расставаться с идеей аннексии оккупированных территорий.

Советский Союз за период после 1967 года достаточно широко варьировал свои предложения как по вопросу об израильских границах, так и о создании палестинского государства на Западном берегу и в Газе, о судьбе Восточного Иерусалима. К концу 80-х годов новое состояло опять-таки в том, что если Советский Союз не собирался продвигать свои военно-стратегические интересы в регионе, то форма урегулирования была для него безразлична. Важны были лишь «три кита», на которых основывалась советская позиция: вывод израильских войск с оккупированных в 1967 году арабских земель, признание национальных прав палестинцев и гарантии безопасности всех государств, включая Израиль. Эта позиция была настолько выигрышной, что Советский Союз не мог от нее отказаться даже в своем стремлении к большему взаимопониманию и с США, и с Израилем.

Отсутствие официальных отношений с Израилем накладывало ограничения на советскую дипломатию на Ближнем Востоке. Еще в беседе с израильским министром иностранных дел Абба Эбаном на Женевской конференции в 1973 году советский министр иностранных дел Андрей Громыко заявил, что прогресс в мирном процессе способствовал бы формальному возобновлению отношений {300} 300 См.: Golan G. Yom Kippur and After: Soviet Union and the Middle East Crisis. New York, Cambridge, 1977. С. 47. .

Спустя примерно четырнадцать лет, в апреле 1987 года, М. Горбачев заявил в присутствии сирийского президента Асада, что отсутствие дипломатических отношений с Израилем «ненормально» {301} 301 См.: Труд. 18.04.1987. . Это были в общем-то не новые слова в советском лексиконе. Важен акцент, который на этой мысли делался.

Приведу фрагмент беседы с послом СССР, а затем России в Израиле А.Е. Бовиным.

А.Е. Бовин {302} 302 Беседа с A.E. Бовиным, апрель 1992 г. . Ради чего мы разорвали отношения с Израилем? Чтобы потрафить нашим друзьям-арабам? Я думаю, что этого мало для мотивации. У нас есть свои устойчивые государственные интересы на Ближнем Востоке, и именно эти интересы имеют сбалансированный характер в отношениях с арабами и Израилем. Уйдя из Израиля, мы резко нарушили этот баланс и поставили себя в очень уязвимое положение по отношению к американцам прежде всего, нанесли себе большой политический ущерб. Необходимость восстановления отношений стала ясна для нашего руководства примерно в 70-х годах.

Автор. Может быть, даже в начале 70-х.

А.Е. Бовин. Может быть, но у меня разговоры были с Брежневым где-то в середине 70-х годов. Он не высказывал определенной позиции, но отмечал некоторые моменты в пользу восстановления. Громыко, пожалуй, занимал более жесткую позицию. У меня очень фрагментарные впечатления, но, видимо, так. Когда пришел Шеварднадзе, вопрос этот уже назрел, и новый министр стал официально ставить его. Но политбюро было однозначно против.