Михаил Гурвич - Бои на Карельском перешейке

Потеря времени грозила гибелью разведке. От поддерживающей роты требовались самые решительные и инициативные действия. Если бы она достигла надолб, то смогла бы укрыться за ними от огня и использовать их как выгодный огневой рубеж. Оценив это обстоятельство, старший политрук Фомичев поднялся и с возгласом «Вперед!» бросился к надолбам. Да ним последовали все бойцы. Из-за надолб рота открыла мощный огонь по траншеям. Вражеский огонь стал затихать. Этим воспользовалась разведка и возвратилась в исходное положение.

Сведения, добытые разведкой лейтенанта Свекровина, принесли нам большую пользу. Дальнейшие действия разведчиков, в масштабе полка и батальонов, способствовали уточнению обстановки, и с каждым днем она становилась все яснее. Мы выявили количество дотов, их размеры, огневую связь между ними, характер препятствий, местонахождение некоторых минных полей между надолбами и возле самых дотов.

Что было перед моим батальоном? Справа — дот № 45 с большим количеством пулеметных амбразур и щелями, слева — дот № 44 с двумя пулеметными амбразурами. Траншеи между ними, оборудованные бронированными щитами с амбразурами для ведения огня, имели выходы к лесу, названному нами «Сапог». Лес находился сзади обоих дотов. В нем, по всей видимости, располагались полевые подразделения противника, оттуда велся артиллерийский и минометный огонь. Мой батальон отделяли от дотов линии надолб и проволочные заборы.

Уже несколько ночей подряд мы строили траншеи перед высотой «Топор», на расстоянии четырехсот метров от дотов. Расчет был прост: оборудовать рубеж для исходного положения поближе к противнику, чтобы избежать липших потерь при наступлении. Работали ночами под прикрытием боевого охранения. Перед рассветом работы заканчивались, и люди уходили в расположение батальона, а для защиты траншей выделялось небольшое огневое охранение с наблюдателями и со средним командиром во главе.

Так, готовясь к штурму, мы оборудовали два ротных района неподалеку от линий надолб.

Вся тяжесть ночной охраны позиций легла на 4-ю роту, которая располагалась в землянках на обратном скате высоты «Топор». Рота находилась впереди батальона на 300 метров. Финны часто беспокоили ее своим огнем. Кроме того, охраняя траншеи, она каждую минуту должна была быть наготове. Нам казалось, что две недели такого напряжения вконец извели и утомили людей. Однако, когда перед наступлением был поставлен вопрос о смене, командир роты, политрук и бойцы попросили, чтобы их оставили на прежнем месте, и обязались с честью выполнить задачу по прорыву укрепленной линии.

И когда командование полка приказало захватить дот № 45, выйти к опушке леса и закрепиться на достигнутом рубеже, — это трудное дело я поручил 4-й роте.

Перед выступлением выработали подробный план захвата дота, уточнили все вопросы взаимодействия с приданными и поддерживающими подразделениями. Все бойцы были ознакомлены с задачей. Им разъяснили, что при продвижении необходимо как можно ближе прижиматься к артиллерийскому огневому валу, что лежать долго на одном месте опасно, так как противник сумеет пристреляться и поразит лежащего.

В 12 часов 15 минут 1 февраля артиллерия открыла огонь. Под прикрытием ее огня 4-я рота заняла заранее подготовленные нами траншеи. Справа от нее действовал 1-й батальон нашего полка.

Артиллерийскую подготовку вели два дивизиона. Я заранее условился с артиллерийскими начальниками, что они в это время прощупают кусты на участке, отделявшем нас от дота. Таким образом удалось уничтожить часть минных полей, а воронки, образованные в местах разрывов, сослужили хорошую службу бойцам как укрытия при продвижении.

Покинув траншеи, 4-я рота стала двигаться вперед. Начал продвижение и 1-й батальон. Противник обрушился на них ураганным огнем.

В этот день 1-й батальон постигла неудача. Заняв противотанковый ров около Сепянмяки, он не сумел под сильным артиллерийским огнем противника продвинуться дальше. Приданные ему два танковых взвода были остановлены глубоким снегом.

Но 4-я рота продолжала движение. Направление было выбрано такое, что дот № 45 не мог обстреливать роту в лоб. Это предохраняло ее от больших потерь. Рота прошла уже надолбы, проволочные заграждения. Приступили к делу саперы. Но тут мы совершили ошибку. Объяснить ее можно тем, что это был по сути дела первый опыт захвата таких крупных дотов. Саперный взвод с санями, на которых, лежали взрывчатые вещества, застрял в надолбах и понес потери. В конце концов он вынужден был откатиться, даже не сделав проходов для танков. Эта неудача натолкнула нас на мысль, что для подрыва надолб надо направлять лишь небольшую группу саперов, а остальные саперы, имея взрывчатые вещества для разрушения дота, должны начинать движение, когда будут готовы проходы. Груз взрывчатых веществ связывает движения саперов, особенно среди надолб, и они представляют собой заметные мишени для противника.

Танкам пришлось пробивать себе дорогу в надолбах огнем своих пушек. К такому приему, по нашему мнению, надо прибегать лишь в крайнем случае, поскольку, ведя огонь с места, танки могут быть легко уничтожены огнем противотанковых пушек. Но на этот раз дело обошлось без потерь. Разбив на куски несколько надолб, пять танков направились к доту.

К этому времени 4-я рота уже «оседлала» дот № 45.

Финская артиллерия и минометы обрушились на «Миллионный», стараясь сбросить с него героическую роту и восстановить положение. Но рота цепко держала дот в своих руках. По невероятному шквалу огня можно было легко заключить, какое значение имел для финнов «Миллионный».

Вот донесение старшего политрука Фомичева, ярко характеризующее стойкость бойцов и командиров. «В роте осталось 28 человек, — сообщает Фомичев. — Прошу помощи. Если же ее нет, то обойдусь и без этого. Оставшиеся люди действуют не хуже, чем рота в полном составе». Небольшая группа смелых и мужественных людей попыталась взорвать одну из амбразур, но у них было лишь небольшое количество взрывчатки (саперы еще не подоспели), всего несколько десятков килограммов. Взрыв не принес особого вреда амбразуре. Но камнями, комьями земли и снега им удалось «ослепить» амбразуры дота. Изнутри раздавались угрожающие крики. Гарнизон сделал попытку выбраться из подземелья через дверь. Но у выхода из дота, имея гранаты наготове, находился с группой бойцов старший политрук Фомичев.

Финны незаметно просачивались к сооружению по траншее, идущей от дота № 44. Они, видимо, стремились внезапным налетом уничтожить остатки роты и освободить дот. Заметив движение в траншеях, старший политрук Фомичев первым бросился на противника и закидал его гранатами. Вслед за ним к траншеям подползли бойцы и гранатами заставили финнов откатиться. Большую поддержку нашим стрелкам оказали танки и пулеметная рота.