Кирилл Столяров - Палачи и жертвы

«…когда Рапава стал наркомом, он изменился, чувствовалось проявление подхалимства. К тому же должна сказать, что Рапава человек ограниченный. Говорила об этом Берии — зачем держать такого идиота на таком ответственном посту? Берия ответил грубо: „Не вмешивайся, не твоего ума дело…“»

Г. Т. Каранадзе и П. А. Шария входили в ближайшее окружение Берии; В. М. Максимелашвили, до ареста служившая в Первом управлении МГБ СССР в звании майора, еще в 1938 году работала секретарем Берии в Тбилиси, а затем, переехав в Москву вслед за ним, получила жилплощадь в доме на 2–й Троицкой улице, где первое время проживал сам Лаврентий Павлович, и т. д.

Короче говоря, арестованные по мегрельскому делу принадлежали к бериевской лейб–гвардии. Выходит, что Сталин, затеяв мегрельское дело, подбирал ключи к Берии? Для полной уверенности мне недоставало фактов, и я сомневался до тех пор, пока в одном из томов уголовного дела не наткнулся на племянника жены Берии — личность этого гражданина и, главное, та роль на следствии, которую отвели ему Рухадзе с Цепковым, мигом развеяли мои сомнения.

Нина Теймуразовна Берия, в девичестве Гегечкори, рано осиротела и воспитывалась в семье Шавдия, близких родственников ее матери. Она вышла замуж в 1922 году, когда ей было шестнадцать лет, а год спустя в семье Шавдия родился младенец, названный Теймуразом. К 1940 году сей младенец превратился в развязного хлыща, чьи хулиганские выходки настолько досадили родителям, что те отправили сыночка в Москву — авось тетя Нино и дядя Лаврик окажут на него благотворное воздействие. Дядя Лаврик от наставничества уклонился, ему и без того хватало забот, а Нина Теймуразовна верно оценила дурные наклонности племянника и решила, что спасти его от тюрьмы может только Красная Армия. Так Теймураз Шавдия стал курсантом Подольского стрелково–пулеметного училища, а затем перевелся в бронетанковое училище, дислоцированное в городе Ново—Борисове Белорусской ССР. В конце июня 1941 года личный состав училища отправили на фронт, чтобы задержать прорвавшиеся немецкие части. Дней через 10–15, уже в июле, Теймураз Шавдия попал в окружение и сдался в плен. Девять месяцев спустя он вновь оказался на фронте и воевал в районе Туапсе, но уже на стороне немцев, будучи командиром отделения в грузинском национальном легионе. За верную службу и высокую дисциплинированность новые хозяева наградили его медалью «Зеленая лента». Вскоре подававший надежды воин завербовался в части СС, прошел переподготовку в Крыму и был направлен для дальнейшего прохождения службы во Францию, где в чине унтер-шарфюрера выполнял обязанности переводчика, нес караульную службу в тюрьмах, дважды сопровождал в Германию эшелоны с участниками движения Сопротивления, а также, по собственному признанию, принимал участие в расстрелах французских патриотов.

В конце войны Теймураз Шавдия был арестован французами, но счастливо избежал расплаты, вступив в «Антивласовский комитет» и раздобыв там фиктивные документы об участии в освободительной борьбе с фашизмом. В августе 1944 года в Париже произошла первая встреча Теймураза с бывшим министром иностранных дел в меньшевистском правительстве Грузии Евгением Гегечкори, который сразу же заговорил с ним об общих родственниках, выделив Нину Теймуразовну Берия и ее сановного супруга. Гегечкори охотно помогал молодому родственнику Деньгами, подарил ему костюм, макинтош, шляпу, а с наступлением холодов преподнес теплое серое пальто.

В 1945 году Шавдия прилетел в Советский Союз на самолете вместе с П. А. Шария, бывшим секретарем ЦК КП(б) Грузии, и преспокойно зажил в отчем доме. С учетом его, мягко говоря, небезупречного прошлого органы госбезопасности, казалось бы, должны были проявить к нему специфичесий интерес, но почему–то не проявили. Мало того, сохранивший хулиганские замашки Теймураз как–то на пикнике в окрестностях Тбилиси ненароком пристрелил из пистолета знакомую девушку, но и это сошло ему с рук.

В ответ на вопрос, почему Теймураз Шавдия по возвращении на родину не был подвергнут аресту, Рапава на допросе у Рухадзе признал, что это должно было произойти, но не произошло по причине, которую он, Рапава, якобы не помнит.

Гадать на кофейной гуще не стоит, все предельно ясно — страшась гнева Берии, Рапава не посмел беспокоить таких высокородных людей, как члены семейства Шавдия—Гегечкори.

Смена министров госбезопасности в Грузии на судьбу Шавдии не повлияла — Рухадзе не хуже Рапавы знал, с кем имеет дело, поэтому бывший эсэсовец гоголем расхаживал по тбилисским улицам и в ус не дул вплоть до декабря 1951 года, когда Рухадзе рассказал о нем Сталину.

Мудрый Иосиф Виссарионович, надо полагать, моментально собразил, какую выгоду можно извлечь из Шавдии, приказал арестовать его и, видимо, лично предопределил, что Теймураз возьмет на себя роль агента–связника между Гегечкори и мегрельскими националистами, за которыми стоял Берия. Вряд ли Рухадзе сам нашел столь ловкий ход, а если бы и нашел, то никогда не отважился на безрассудство — слишком высоко засел Лаврентий Павлович Берия, чтобы открыто обнажать против него чекистский меч. Коль скоро Шавдию допрашивали без каких–либо скидок на родственные связи — значит, Сталин разрешил Рухадзе с ним не церемониться.

Для чего же Сталин копал яму Берии? Поскольку смерть помешала ему завершить начатое, нам остается только гадать. Вполне возможно, что он хотел избавиться от Берии. Возможны и иные гипотезы — ведь бережно собирая компромат на своих соратников, Сталин отнюдь не всегда пускал его в ход, предпочитая держать их на крючке. Хозяин — барин: захочет — казнит, не захочет — даст еще пожить, чтобы не за совесть, а за страх создавали материально–техническую базу коммунизма. А может быть, Сталину взбрело в голову арестовать Нину Теймуразовну. Раз уж он сажал за решетку жен Молотова и Калинина, то почему нужно было делать исключение для Берии? Человек он был непредсказуемый, в темных омутах его сознания не отыскать однозначных ответов…

Знал ли Берия, что на него охотятся? Здесь, по–моему, сомневаться не приходится — он знал все до мелочей. Пытался ли он защищаться? Если и пытался, то совершенно незаметно. Он, вероятно, укрепил оборону и выжидал, что ему было не впервой, ибо могильный холод опалы и прежде доходил до Лаврентия Павловича. Но тем и отличается закаленный боец от скороспелых недоумков, возомнивших себя знатоками политики, что нипочем не выдаст тревоги. Берия часто встречался со Сталиным, пил с ним вино, чокался и не отводил глаз под пристальным взглядом Вождя. Оба они были выдающимися актерами и в этом отношении не уступали друг другу.

В последнее время высказываются догадки, что Берия помог Сталину досрочно перекочевать в мир иной. Не вступая в дискуссию с теми, кто придерживается данной точки зрения, вскользь замечу, что, на мой взгляд, это крайне маловероятно. Дело в том, что вопреки распространенному заблуждению в те времена Берия не контролировал кремлевскую охрану, а пойти с кем–то на тайный сговор он, думаю, поостерегся.