Антон Шиндлинг - Кайзеры

Однако, с другой стороны, антипатия к. новому обусловила сопротивление Вильгельма I тем интерпретациям роли императора и империи, которые вытекал и из понимания императорской короны как короны Германского союза, что, в свою очередь, предполагало роль национального лидера и, следовательно, мандат на дальнейшую экспансию и построение универсальной монархии.

С течением времени барьер между прусским и немецким постепенно становился у Вильгельма I менее четким. В Версале новый титул казался ему сомнительным, он ассоциировался в его глазах с ролью «свадебного генерала» и отдавал бонапартистскими ассоциациями. Тем не менее до конца своих дней он воспринимал свои императорские обязанности как функции президиума Союза (Fehrenbach, 230), первоочередная задача которого состояла в том, чтобы облегчить князьям адаптацию к новому подчиненному положению. Но ему никогда не приходило в голову считать себя primus inter pares (первым среди равных) — слишком дорого стоил приоритет Пруссии. При всем том, что Вильгельм I тщательно избегал каких-либо популистских ассоциаций со средневековьем и делал все, чтобы его не приняли за воскресшего Барбароссу и не заподозрили в стремлении к дешевой популярности, он немало сделал для того, чтобы институционально федеративное устройство империи в функциональном и психологическом плане постепенно устремилось в направлении к фактически унитарному государству.

Какую услугу при этом Вильгельм оказал империи, можно понять, если рассмотреть альтернативные варианты развития событий. Зная характер и биографию Вильгельма I, можно предположить, что в молодости, несмотря на всю антипатию к средневековью, его вполне могло бы увлечь искушение гибеллинско-протестантского военного абсолютизма прусского разлива, против чего его предостерегали либеральные историки (фон Зибель, Фрайтаг). Столь же возможен был и более либеральный вариант такого решения, о котором размышлял наследный принц и который прокладывал мосты скорее к национализму, нежели к демократическому государству. Но самым нежелательным вариантом оказалась модель, которую олицетворял начинал со второй половины 80-х годов внук и будущий наследник Вильгельма I — модель императора-героя и миссионера, повелителя могучего флота и мирового третейского судьи, который самодержавно, игнорируя парламент, вознамерился преодолеть классовое государство. Тот факт, что Вильгельм I не пошел ни по одному из этих альтернативных путей, свидетельствует о преобладании оборонительного мышления при выборе роли, а также о том, что император, следуя советам своего также стареющего канцлера, склонился к мирной стратегии, более способствующей укреплению власти. Правда, такая стратегия ограничивала не только власть императора, по и власть короля, с чем Вильгельму совсем не просто было примириться. Он взял реванш тем, что действенными мерами положил пределы бонапартизму своего канцлера.

Напрашивается вопрос о том, как бы развивались события, если бы «Новая эра» оказалась более успешной, Бисмарк не стал канцлером, а предчувствие грядущих опасностей сработало у короля Вильгельма более эффективно. В основе любого развития лежит множество причин. При принятии стратегических решений в период создания империи личные факторы сыграли, естественно, чрезвычайно важную роль, как это вообще имеет место при монархической форме правления. Для этой эпохи вообще было характерно начало упадка территориального королевства как института, а обладал ли Германский союз еще таким внутренним потенциалом развития, чтобы выполнить роль приемлемой альтернативой, сказать невозможно. Однако можно с полной уверенностью утверждать, что позднему Вильгельму, безусловно, не удалась бы такая квазиреволюционная реорганизация, позволившая успешно сохранить все старое, которую успешно осуществил Бисмарк. Начиная с 1850 года Вильгельм обдумывал лишь мероприятия, призванные постепенно приспособить его королевство к требованиям времени и укрепить положение Пруссии в Центральной Европе — ничего оригинального, ничего гениального или способного просуществовать долгое время. Но и без риска, который принял на себя «ученик чародея» Бисмарк.

_______________________

□ Вильгельм I родился 22 марта 1797 года в Берлине;

□ Замещал короля Пруссии Фридриха Вильгельма IV с 23 октября 1857;

□ Регент с 7 октября 1858 года;

□ Король Пруссии со 2 января 1861 года, коронован 18 октября 1861 года в Кенигсберге;

□ Провозглашен германским императором 18 января 1871 года в Версале;

□ Умер 9 марта 1888 года в Берлине, похоронен 16 марта 1888 года там же (мавзолей Шарлоттенбург);

□ Отец — король Пруссии Фридрих Вильгельм III (1770–1840);

□ Мать — Луиза (1776–1810), дочь великого герцога Карла II Мекленбург-Штрелицкого (ум. 1816);

□ Брат — король Пруссии Фридрих Вильгельм IV (1795–1861), сестра Шарлотта (1798–1860), супруга императора Николая I (ум. 1855);

□ Брак 11 июля 1829 года с Августой (1811–1890), дочерью великого герцога Заксен-Веймарского (ум. 1853);

□ Сын — император Фридрих III (ум. 1888);

□ Дочь Луиза (1838–1923), супруга великого герцога Фридриха I Баденского (ум. 1907).

Второй император из династии Гогенцоллернов был человеком возможностей. Его жизнь можно определить в основном как ожидание и подготовку. Когда, наконец, наступил его час, он уже был смертельно болен, поэтому его царствование, продолжавшееся 99 дней, не оставило заметных следов в истории. Все же он преследовал одухотворенную, реформаторскую цель, с которой было связано его имя и надежды целого поколения. И все то, что он сделал, и то, чего он не сделал, не осталось совсем бесследным. Из-за того, что он оставался в стороне от событий, буржуазная молодежь эры Франкфуртского парламента также осталась невостребованной или почти невостребованной в политике, а это явление имело уже самые серьезные последствия. Отсутствие этих людей на политической сцене способствовало безоговорочной победе линии Бисмарка в конституционной и внешней политике, а появление в Германии императора утратило значительную часть инновативности. Однако именно с этим моментом, с разработкой и реализацией ранней концепции империи связано имя наследника престола и сто непосредственное участие.

Принц Фридрих Вильгельм Николаус Карл, которого называли Фриц, старший ребенок Вильгельма Прусского, позднее прусского короля и первого германского императора и его супруги Августы, принцессы Заксен-Веймарской, внучки русского императора Павла, родился 18 октября 1831 года в Потсдаме, в Новом дворце. О его воспитании можно сказать, что оно по духу было чем-то средним между буржуазным гуманизмом его учителя Эрнста Курциуса, впоследствии прославившегося в качестве археолога при раскопках Олимпии, и прусскими милитаристскими традициями, выразителем которых был его первый военный воспитатель Карл Филипп фон Упру, а в 50-е годы — его адъютант Гельмут фон Мольтке, ставший впоследствии начальником генерального штаба. Возникшее при этом поле напряжений отражало ситуацию в семье родителей, в которой Августа была выразителем влияния традиций классического Веймара, а Вильгельм представлял прямолинейную державную волю Потсдама. Под влиянием этих противоположно направленных импульсов сын вырос более чувствительным, мягким, сомневающимся и буржуазным, чем отец, но в то же время более гармоничным, осмотрительным и систематичным, нежели мать. Он обладал исключительно приятным характером, отличался надежностью и личным очарованием и пользовался искренней всеобщей любовью, но ему не хватало твердости и умения работать локтями, что, как известно, является необходимыми качествами политика. Если попытаться коротко прорезюмировать результаты его воспитания, то получится сочетание рационального идеализма с либеральным налетом, нормальной религиозности, открытое для восприятия исторической идеи немецкого национального государства, в концепции которого немецко-протестанстко-фритредерская концепция в духе Густава Фрайтага по меньшей мере уравновешивала боруссо-этатистско-юнкерскую концепцию.