Антон Шиндлинг - Кайзеры

Ни одно из учреждений за пределами тех городов, в которых проходил конгресс, не изучало мирные трактаты так внимательно, как венский двор. Почта, еженедельно поступавшая из Вестфалии, представляла собой толстые пакеты документов с бесчисленными приложениями и информационными сообщениями. Эти документы должны были немедленно поступать на вход бюрократической машины, от которой требовалась очень большая оперативность, поскольку в Мюнстере послы ждали инструкций. На плечи императора также свалилась небывалая нагрузка. Он, естественно, не читал вес эти документы лично и полностью, однако он должен был на протяжении нескольких лет еженедельно принимать важнейшие и ответственнейшие политические решения, требовавшие от него большого напряжения. Пусть советники сводили пространные доклады и протоколы к коротким резюме, выделявшим важнейшие моменты (хотя и здесь они должны были уделить внимание нюансам и альтернативным вариантам), пусть они формулировали проекты инструкций дипломатам, непосредственно ведшим переговоры, пусть эти проекты затем детально обсуждались, изменялись и дополнялись на Тайном совете — все равно решение оставалось за императором и только за ним, лишь император должен был в конечном счете сказать «да» или «нет». При этом не следует забывать, что работа над мирными трактатами была, может быть, самым важным, но всего лишь одним из многих дел, заниматься которыми ему приходилось ежедневно.

Сохранившиеся архивы, как правило, не позволяют получить ясного представления о конкретном участии императора в этой повседневной бумажной работе. Тем не менее в ряде принципиальных решений в области мирной политики сороковых годов отчетливо просматривается стиль руководства, присущий именно Фердинанду III. В этих ситуациях император предстает перед нами как компетентный политик, которому свойственны трезвые оценки и высокое чувство долга и ответственности перед династией и государством, как человек, способный принимать в случае необходимости тяжелые, порой горькие решения и последовательно проводить их в жизнь. Необычным и в то же время характерным для Фердинанда III было то, что в таких, особенно трудных ситуациях он не собирал, как обычно, свой политический штаб — Тайный совет и не проводил обычных для его работы голосований, а обращался к ближайшим соратникам с просьбой высказать свое мнение по отдельности и письменно. Так он поступал в тех случаях, когда речь шла об основополагающих стратегических вопросах мирной политики.

В этих вопросах Фердинанд III начиная с 1637 года продолжал линию отца. В соответствии с этой линией он, как было однажды сформулировано в 1640 году, стремился «посредством по возможности всеобъемлющего объединения верховного главы и членов возглавляемого им сообщества» склонить врага (сюда относились наряду с «коронами» также Гессеи-Кассель и Брауншвейг-Люнебург) «к мысли о мире» (Wandruszka, 108). Из этого следует, что Фердинанд III рассматривал империю как организм, в состав которого входят голова и члены (сообщества), которым необходимо возвратить их естественные функции. Для этого следует пойти на уступки, при этом спор может идти не о возможности таких уступок в принципе, а лишь о их размерах. Из этого вытекает план, предполагавший три следующих этапа: во-первых, объединение всей империи вокруг императора, во-вторых, достижение военного превосходства, и, в-третьих, на основе достигнутого военного превосходства, изгнание армий иностранных государств с территории империи и последующее заключение сепаратных мирных договоров с этими государствами. В тот момент шансы на успешную реализацию такого плана были достаточно значительны, и, соответственно, размер уступок, на которые император был готов пойти в отношении иностранных государств, и, прежде всего, Франции, был невелик.

Однако летом 1643 года, когда потребовались первые инструкции для императорских дипломатов на Вестфальском мирном конгрессе, возникли сомнения в правильности такой стратегии. Сами тексты этих инструкций (APW II) в тот момент еще не позволяли заподозрить подобной неуверенности, но сохранившиеся экспертные заключения императорских советников уже содержат размышления о возможности пойти на большие уступки территориальным требованиям противников (Франции и Швеции) в Эльзасе и в Померании, то есть пожертвовать частью владений и нрав Габсбургов. Заставить советников высказать столь крамольные предложения могло лишь резкое ухудшение положения на театрах военных действий. В последней кампании император потерял почти всю свою полевую армию (второе сражение под Брайтснфельдом 2 ноября 1642 года), а французы 19 мая 1643 у Рокруа буквально в клочья разнесли испанскую армию. После этого поражения становой хребет военной мощи Испании, знаменитая испанская пехота, так никогда уже не восстановился.

В январе 1645 года императору снова пришлось прибегнуть к опросу своих тайных советников. К этому времени положение вновь ухудшилось: в феврале 1644 года Трансильвания объявила императору войну, искусные маневры Торстексона привели к тому, что осенью Галлае без единого сражения потерял вторую полевую армию императора, а Бавария вступила в прямые сношения с Францией. Фердинанд III исходил из того, что субъекты империи взяли курс на «мир, taliscumque еа tandem sit» (каждый по отдельности). Он задал советникам вопрос о том, возможно ли еще политическим путем предотвратить отпадение империи от императора (Ruppert, 364). Таким образом, концепция «единства головы и членов» стала неактуальной. Ответ экспертов (Ruppert, 364–400) в отношении политического решения был неутешительным, по они рекомендовали еще раз попытаться добиться военного успеха: «Следует максимально усилить военную мощь Вашего императорского величества, добыть средства сделать это и, сделав это, применить оружие». Так гласил совет первого министра графа Максимилиана фон Траутмансдорфа (1584–1650). Вновь была предпринята попытка еще раз переломить ход войны, выиграв одно большое сражение. При этом расчет делался также на общественный резонанс — император, пользовавшийся славой испытанного военачальника и победителя 1634 года, номинально принял верховное командование над войсками.

Результатом этого силового приема стала катастрофа в сражении под Янкау 6 марта 1645 года, после которой шведы появились под стенами Вены. Ответом императора на такое изменение ситуации стала совершенно новая стратегия мира, что сопровождалось тотальным отходом от прежних позиций. Впервые новый подход проявился в экспертных заключениях шести тайных советников в сентябре 1645 года (APW II). На основании этих документов император собственноручно составил инструкцию для Траутмансдорфа, возглавившего дипломатические миссии в Мюнстере и Оснабрюке. Этот документ был настолько секретен, что, по всей видимости, до его публикации в 1962 году его содержание знали только сам император и Траутмансдорф. По-видимому, это была наиболее строго охраняемая государственная тайна всего периода правления Фердинанда III. Этот секрет сохранялся очень хорошо и после смерти императора — в архиве его поместили в такое место, где никому и никогда не приходило в голову его искать. Несмотря на упорные поиски на протяжении всего XIX и половины XX века, нашли его в конце концов совершенно случайно.