Дарья Наленч - Пилсудский [Легенды и факты]

Итак, Пилсудский мог по-прежнему надеяться только на затрудняемую властями переписку. Он старался скрывать свои тревоги. Подшучивал над Александрой. «Как я и ожидал, — писал он 7 августа 1918 года, — я уже нашел в твоих письмах упоминание о том, что твоя дочь не только очень мила, но и весьма умна. Меня, дорогая Оля, не убедишь, я останусь скептиком в этом вопросе, особенно после того, как эта разумная особа в качестве доказательства своего умственного развития засовывает ножку в ротик. Когда это жонглерство я замечал у детей, я всегда был полон изумления их столь необычным вкусом. Но больше всего ты порадовала меня тем, что она уже набила себе шишку. Я всегда имел слабость к детям и людям, набившим себе шишки. Большинство людей в мире так безгранично глупы, что, вероятно, 999 из 1000 детей рождаются с задатками на глупость, поэтому всякие сотрясения мозгов в виде шишек увеличивают, по-моему, их шансы на ум. Такова моя теория, с которой матери редко соглашаются, но и я в отношении Ванды позволю себе остаться верным моим принципам».

В этот день он был явно в хорошем настроении. Расспрашивал о своей любимой кобыле, когда он служил еще в легионах: «…естественно, я не хочу, чтобы ее продали, интересно, хромает ли она еще и какой у нее жеребенок, такие ли у него, как и у ней, белые ножки».

Так проходил месяц за месяцем, пока благодаря началу революции в Германии 8 ноября 1918 года не распахнулись ворота магдебургской тюрьмы.

Было туманное осеннее утро, когда в 7 часов 10 ноября 1918 года на главный вокзал Варшавы въезжал специальный, одновагонный, поезд из Берлина с магдебургским узником. На безлюдном перроне его ждали всего несколько человек. Немецким властям почти идеально удалось сохранить в тайне его выезд. Среди встречавших находились один из регентов, князь Здзислав Любомирский, а также Главный комендант Польской военной организации на оккупированной немцами территории Адам Коц [66] Адам Коц (1891–1969) — легионер, полковник, политик санации, редактор «Газеты Польской», в 1928–1938 годах — посол Сейма, с 1928 года — деятель «ББ», в 1939–1942 годах — министр финансов эмигрантского правительства. . Таким образом, без малейшего преувеличения, у дверей салон-вагона, из которого выходил Пилсудский, столкнулись два мира: один — угасающий, представленный членом послушного Германии и за это повсеместно ненавидимого Регентского совета, и другой — с давних пор провозглашавший национально-освободительную программу и поэтому глубоко убежденный, что ему будет принадлежать будущее возрождающейся республики.

Многие издания, как популярные, так и научные, снабжают информацию о приезде Пилсудского соответствующей фотографией. Она помещена также и в четвертом томе монументальной «Истории Польши», изданной под патронатом Польской академии наук. Как везде, так и в этом труде под ней стоит подпись: «Встреча Юзефа Пилсудского на главном вокзале в Варшаве 10 ноября 1918 года после возвращения из заключения в Магдебурге». В действительности же эта фотография относится к другому периоду. В этом можно убедиться, обратившись к «Тыгоднику Илюстрованому», в котором она помещена впервые (№ 51 от 16 декабря 1916 года).

Поразительно и поучительно, как очередные авторы размножали и все еще размножают эту ошибку. На первый взгляд трудно понять генезис этого явления. Ведь источник, содержащий подлинную фотографию, всем доступен. Годовые комплекты «Тыгодника Илюстрованого» за 1914–1918 годы, исключительно популярного в свое время еженедельника, можно найти в большинстве солидных библиотек. А тем временем, как будто бы насмехаясь над этим фактом, по-прежнему распространяется ложная информация. Можно, конечно, объяснить все это недобросовестностью исследователей. Однако это не лишенное правоты объяснение не затрагивает сущности проблемы. Ибо во всем виновата легенда, заслоняющая подлинные масштабы исторических событий. В данном случае силу ее воздействия дополнительно умножал тот факт, что эта неверная фотография очень уж отвечала потребностям общества.

Ну как же? В Варшаву в переломный исторический момент прибыл человек, на плечах которого лежало бремя ответственности за судьбы государства и народа, и такой момент не был запечатлен на фотопластинке для памяти потомков? Такая возможность просто не умещалась в головах сторонников магдебургского узника. Поэтому они совершили невинный обман: взяли фотографию, сделанную два года раньше. А что реалии не совпадали?! Что в 1918 году не было толпы на не ожидающем сенсации вокзале?! Что на фотографии не видно Коца?! Что Соснковский должен был быть в гражданском, а не в военной форме?! Об этом особенно не беспокоились. Был Пилсудский и был Любомирский, и это учитывалось прежде всего. А главное — нашлась фотография, которую должны были сделать. Неужели в этой ситуации следует переживать из-за деталей? Если для кого-то это очень важно, то может в конце концов принять находящегося на фотографии на первом плане Пыскора [67] Тадеуш Людвик Пыскор (1889–1951) — генерал, основатель Союза активной борьбы в Бельгии (1908), легионер, в 1926–1931 годах — начальник Главного штаба, в 1931–1939 годах — инспектор армии. Во время Сентябрьской кампании 1939 года командовал первоначально армией «Люблин», а затем группой, которая после нескольких дней борьбы капитулировала 20 сентября под Томашув-Любельски. В 1939–1945 годах находился в немецком плену. Умер в эмиграции. за Коца, которого не хватает. Ведь оба были так преданы Пилсудскому.

При такой аргументации можно даже — если уж рассматривать ее серьезно — пойти и дальше. Ибо не будет преувеличением констатировать, что радостная атмосфера встречи, запечатленная на фотографии, больше отвечала ожиданиям общества в ноябре 1918 года, чем подлинная картина безлюдного перрона. «Тогда, — вспоминал этот момент князь Любомирский, — все партии, от крайне правых до левых, требовали от нас передать власть Пилсудскому».

В этой атмосфере, всего лишь в течение нескольких дней, в его руки была передана диктаторская власть над страной. Таких полномочий с давних пор никто в Польше не имел, включая коронованных особ, по крайней мере со времен Ягеллонов. 14 ноября свои прерогативы передал Пилсудскому Регентский совет, который сразу же после этого акта принял решение о самороспуске. То же самое сделало левое Временное народное правительство Польской Республики, созданное в ночь с 6 на 7 ноября 1918 года в Люблине [68] Освобождение польских земель от оккупантов началось осенью 1918 года под влиянием революционных событий в Центральных державах (в октябре революция произошла в Австро-Венгрии, а в ноябре — в Германии). В этих условиях и возникло в оставленном австрийскими частями городе Люблинское правительство . Его образовали деятели левых «независимых» партий: ППС, ПСДП, ПСЛ-«Вызволене» и ПОВ во главе с галицийским политиком, лидером ПСДП И. Дашиньским. Блок этих партий представлял собой группировку социал-реформистов и ПСЛ-«Вызволене», в годы войны тесно сотрудничавших с пилсудчиками. Именно в кругу созданной пилсудчиками конспиративной «Организации А» первоначально решался вопрос о создании Люблинского правительства. На специальном совещании в Варшаве первое слово принадлежало замещавшему Пилсудского на посту коменданта ПОВ его соратнику Рыдз-Смиглы. Сам Пилсудский в это время был интернирован. . Даже возглавляющие правых эндеки, отдавая себе отчет в собственной временной слабости, не подвергали сомнению необходимость передачи магдебургскому узнику власти в государстве. Против такого шага протестовали только левые революционеры, но не по персональным мотивам, а будучи убежденными в необходимости участия поляков в европейской социальной революции.