Дарья Наленч - Пилсудский [Легенды и факты]

«Народные» правительства, хотя их и можно было использовать для борьбы с коммунистическим влиянием, отдаляли осуществление этого идеала. Они подтверждали также мнение о Пилсудском как человеке левых сил. Не случайно он мечтал в это время: «Ах, как было бы хорошо, если большевики устроили какое-нибудь покушение на меня, бросили бомбу или что-то наподобие этого… Естественно, покушение не удалось бы, но какой эффект это вызвало бы за границей! Сразу же бы убедились, что все, что говорится о большевизме правительства Морачевского, — глупостью».

Мечта о покушении осуществилась быстрее, чем кто-либо мог предполагать. С той лишь разницей, что его совершили не коммунисты, а эндеки. В ночь с 4 на 5 января 1919 года группа заговорщиков предприняла попытку овладеть столицей. Арестовала премьер-министра и нескольких министров. Одна из групп боевиков хотела арестовать и самого Пилсудского. Однако мятежники проявили поразительную беспомощность, и путч был быстро подавлен. Неудачная попытка вооруженного переворота скомпрометировала обе стороны. Как правые в атаке, так и левые в обороне продемонстрировали отсутствие решимости и свою слабость. На поле боя остался победителем Пилсудский, сильный преданностью верных ему воинских частей.

Начальник не поддерживал ни одну из сторон. Правда, он обезоружил участников покушения, но не допустил до расправы властей над ними, воспрянув духом после кратковременной растерянности. Вызвал заговорщиков в Бельведер [72] Бельведер — дворец в стиле классицизма, построенный в 1818–1822 годах на месте старого замка XVII века. С 1918 года здесь располагалась государственная резиденция. , обругал грубыми словами… и отпустил домой. Впрочем, вскоре они сделали карьеру на государственной службе: полковник Мариан Янушайтис [73] Мариан Янушайтис (1889–1973) был одним из организаторов неудавшегося государственного переворота (1919 г.) против Пилсудского, в 1941–1942 годах участвовал в создании польской армии в СССР, а после войны жил в эмиграции. стал генералом, а князь Еустахы Сапега [74] Эистахы Кастан Сапега (1881–1963) — князь, политический деятель и дипломат. В 1919 году — первый польский посол в Великобритании, в 1920–1921 годах — министр иностранных дел. Первоначально был связан с эндецией, после переворота 1926 года перешел в лагерь санации. В 1928–1930 годах — посол Сейма. С 1944 года — в эмиграции. был назначен послом в Лондон.

Неудачное покушение было на руку Пилсудскому. Появились даже намеки, что он сам инспирировал его. Однако в действительности влияние Начальника не было столь уж велико, чтобы он мог управлять действиями своих противников. Хотя неоднократно, и так было в этом случае, он умел использовать их ошибки с пользой для своей идеи. Он решил немедленно извлечь выгоду из своей укрепившейся позиции, передав власть беспартийному кабинету специалистов, во главе которого хотел поставить человека, пользующегося всеобщим уважением. 16 января 1919 года он назначил премьер- министром, или как тогда говорилось — президентом министров, Игнацы Падеревского [75] Назначение премьер-министром И. Падеревского (1860–1941) — пианиста с мировой славой, композитора, человека, снискавшего признательность поляков за свой действенный патриотизм, к тому же официально беспартийного, удовлетворяло многих, в том числе и эндеков. Достигнутый таким образом компромисс с национальной демократией приблизил признание Пилсудского Западом, считавшим до этого польским государством созданный в Париже эндецией Польский национальный комитет (ПНК), членом которого был Падеревский. В 1919–1920 годах Падеревский был премьер-министром и министром иностранных дел. Он также представлял Польшу в Лиге Наций. В 1940–1941 годах — председатель Национального Совета эмигрантского правительства в Лондоне. , выдающегося пианиста, человека с большими национальными заслугами, политически связанного до сих пор с эндеками.

Главной задачей нового правительства Начальник считал проведение выборов в Законодательный сейм. Он стремился к ним с того момента, как получил диктаторские полномочия. Насколько же поразительной может показаться эволюция взглядов человека, который на пороге независимости прилагал все усилия, чтобы добровольно отказаться от власти, а восемь лет спустя решил совершить государственный переворот, чтобы захватить ее.

20 февраля 1919 года он говорил в Сейме, передавая в его руки свои чрезвычайные полномочия: «С момента, когда судьба вложила в мои руки руль возрождающегося польского государства, я поставил себе в качестве основной цели моего правления созыв Законодательного сейма в Варшаве.

В огромном хаосе и ослаблении напряженности, которые охватили после войны всю Центральную и Восточную Европу, я хотел сделать из Польши центр культуры, в котором правит и обязывает закон. Среди огромного хаоса, в котором миллионы людей решают вопросы лишь с помощью силы и насилия, я стремился к тому, чтобы именно на нашей Родине неизбежные общественные столкновения решались только демократическим путем: с помощью законов, принимаемых избранниками народа.

Я старался достичь своей цели как можно скорее, так как хотел, чтобы Польша, закладывая прочные фундаменты под свое возрождение, опередила соседей и стала, таким образом, притягательной силой, гарантирующей пусть и не очень быстрое, но спокойное и правовое развитие. Но как раз эту задачу моего правления было нелегко решить. Ибо нелегко сохранить спокойствие среди бушующей бури, среди всеобщей неуверенности и шаткости человеческих институтов и учреждений. Нелегко было сохранить равновесие, правя без достаточных материальных и технических средств, правя во время войны, которая разгорелась на всех наших границах…

Несмотря на все препятствия, мне удалось достичь главной цели моего правления и собрать в Варшаве первый польский Сейм в спокойных условиях, не мешающих его работе.

Я считаю, что после его сформирования моя роль окончилась. Я счастлив, что, оставаясь верным солдатской присяге и своим убеждениям, могу передать в распоряжение Сейма свою власть, которую до сих пор осуществлял в народе».

Нет оснований не верить в искренность этих заявлений. Действительно, его отречение от диктаторской власти предопределили в равной степени как внешние, так и внутренние интересы государства. Внешние — это прежде всего желание установить в Польше строй, привлекательный для соседних народов, которые он намеревался теснее связать с Польской Республикой. Правда, успех этой политики должны были определить военные действия, но привлекательная сила польской модели государственного строя была в этой игре фактором, имеющим определенное значение.