Валерий Сойфер - Сталин и мошенники в науке

На заседании Президиума АН СССР в 1940 году П. Ф. Юдин, Ем. Ярославский и Б. А. Келлер обрушились на план и направленность сборника. Они ждали, что генетики "разоружатся", признают свои ошибки и перейдут на так называемую "платформу марксизма-ленинизма-сталинизма". Расстроенный Вавилов по окончании заседания позвонил одному из участников группы по подготовке сборника и, рассказав об очередных нападках людей, ничего в науке не понимавших, но бравшихся судить и осуждать, закончил строками из Владимира Соловьева:

Выход в свет сборника затормозился, но работу над ним не прекращали до самого ареста Вавилова. Уже после того, как он оказался в заточении, 1 октября 1940 года, Юдин направил Президенту Академии наук СССР В. Л. Комарову и вице-президенту АН СССР О. Ю. Шмидту отзыв на сборник с резкими возражениями против его публикации. Генетиков Юдин называл "представителями антимарксистской идеологии", писал, что в сборнике

"всячески принижается значение Мичурина, его путь развития рисуется как путь сплошных ошибок ограниченного эмпирика, а вегетативная гибридизация, которая везде берется в иронические кавычки… вовсе отрицается". (18).

Он отмечал, что

"ради всяческого восхваления… охвостья формальной генетики, подвизающегося у нас, проф. Дубинин идет на жертву — он критикует наиболее дискредитировавших себя деятелей этого направления, как то Кольцова и Серебровского {52} " (19).

Заключение партийного "философа" гласило:

"Представленные статьи, взятые в целом, вовсе не учитывают результаты дискуссии по генетике и селекции, проведенной редакцией журнала "Под знаменем марксизма", вовсе не направлены на пересмотр основных положений формальной генетики и не исходят из учения Дарвина-Мичурина, как это требовал Президиум АН СССР" (20).

Рассказанное помогает понять на примере генетики, какую обстановку создал Сталин в советской науке к началу 1940-х годов. Он диктовал свою волю в вопросах, которые были неведомы ему в силу плохой образованности, он протащил в Академию наук явных мошенников и невежественных людей Ярославского, Митина, Лысенко, Вышинского и Юдина (последнего в качестве члена-корреспондента, академиком Юдин стал в 1953 году), он дал им полный простор начальственно проталкивать в жизнь его взгляды на науку.

Уместно повторить здесь, что Ярославский с его двухклассным образованием не соответствовал ни по каким параметрам званию академика, Митин за всю свою жизнь не смог создать ни одной серьезной научной работы, точно такими же анти-учеными былы Вышинский и Юдин. Последний в 1933–1934 году был внедрен в круги ближайших надсморщиков над Максимом Горьким. Он (вместе с А. И. Стецким) готовил 1-ый съезд советских писателей, исполняя роль секретаря-организатора съезда. В 1930-е годы он служил одним из личных секретарей Сталина, в 1937–1947 был директором Объединения государственных книжно-журнальных издательств (ОГИЗ) и в этой должности претворял в жизнь исключительно грубую политику большевиков в области печати, в 1946–1947 был понижен до уровня главного редактора журнала "Советская книга", затем в 1947–1953 годах руководил в Белграде и Бухаресте газетой "За прочный мир, за народную демократию", в 1953 году был проведен в академики АН СССР, но вместо выполнения научных функций был определен на должность заместителя главы Верховного комиссара советской зоны оккупации Германии и позднее (вплоть до 1959 года) был послом в Китайской Народной Республике. Он был депутатом Верховного Совета СССР (1950–1958) и членом ЦК КПСС (1950–1961). В 1944 году он напал на К. И. Чуковского, определив его "Доктора Айболита" и другие произведения для детей как "вредную стряпню, которая способна исказить в представлении детей современную действительность", а самого писателя как "сознательно опошляющего великие задачи воспитания детей в духе социалистического патриотизма" (21).

Наиболее анекдотическую память он оставил по себе, выступив со-редактором "Краткого философского словаря", выпущенного в 1954 году четвертым изданием в количестве полтора миллиона экземпляров. Генетика в этом словаре была названа с использованием сталинского клише как продукт "весманизма-морганизма", империализм был охарактеризован также с применением слов Сталина, как эра загнивания и отмирания капитализма. Но самым курьезным было объяснение того, что такое кибернетика. Эту статейку в словаре, как считают, написанную самим академиком Юдином, до сих пор часто вспоминают как наиболее курьезный и пошлый пример идеологической глупости пропагандистов сталинского времени. Вот лишь некоторые отрывки из этого комичного труда, прославившего имя Юдина (все-таки тираж в полтора миллиона позволил разойтись этим фразам по всей стране):

"КИБЕРНЕТИКА… — реакционная лженаука, возникшая в США после второй мировой войны…форма современного механицизма…Как всякая механистическая теория, кибернетика отрицает качественное своеобразие закономерностей различных форм существования и развития материи, сводя их к механическим закономерностям… По существу своему кибернетика направлена против материалистической диалектики, современной научной физиологии, обоснованной И. П. Павловым (см.), и марксистского, научного понимания законов общественной жизни. Эта механистическая метафизическая лженаука отлично уживается с идеализмом в философии, психологии, социологии. Кибернетика ярко выражает одну из основных черт буржуазного мировоззрения — его бесчеловечность, стремление превратить трудящихся в придаток машины, в орудие производства и орудие войны… Поджигатели новой мировой войны используют кибернетику в своих грязных практических делах. Под прикрытием пропаганды кибернетики в странах империализма происходит привлечение учёных самых различных специальностей для разработки новых приёмов массового истребления людей…" (22).

И эти люди, облаченные в мантии ученых, руководили институтами, общественными организациями, журналами и издательствами, судили и рядили. По прямым указаниям Сталина они проводили в жизнь его политику в науке в СССР, принося этим непоправимый вред стране.

Я уже несколько раз приводил в своих книгах отрывки из воспоминаний соратников, друзей и современников Вавилова, прозвучавших 27 января 1983 года на заседании, посвященном его памяти, организованном Всесоюзным обществом генетиков и селекционеров, носящем его имя. Были в этих воспоминаниях (23) и намеки на то, что ощущал Вавилов незадолго до своего ареста, случившегося в августе 1940-го года. Вот что говорила Александра Алексеевна Прокофьева-Бельговская:

"Он относился к идеям Лысенко с большим интересом. Так было до конца 1936 года. Он нас все время настраивал на один тон: наши оппоненты недостаточно образованны, мы должны помочь им… Нас поражало удивительно благожелательное отношение Николая Ивановича. До последней минуты он верил в честность. "Они чего-то недопонимают", — часто повторял он нам…