Сергей Кремлёв - Ленин в 1917 году

Результаты кампании 1916 года укладываются в несколько фраз Данилова (с. 183): « На протяжении всего русского фронта — снова десятки и сотни тысяч убитых и искалеченных людей, притом конца этим последовательным бойням не было видно. Масса жертв и никаких видимых результатов! Число призванных в армию перевалило уже за 13 миллионов. Войсковые части переменили свой состав до четырёх-шести раз …»

Ума не приложу — как, зная всё это, у кого-то язык поворачивался тогда и поворачивается сейчас обвинять Ленина за его требование немедленного мира?

Данилов, правда, имея в виду предстоящую ещё царской армии кампанию будущего 1917 года, писал (с. 184): « Лишь бы додержаться ещё и ещё некоторое время, и тогда Россия вместе со своими союзниками выйдет победителем из этой ужасающей кровавой бойни ».

Однако сам же и признавал (уже постфактум!) (с. 184, 195): « Как было этого достигнуть при том огромном напоре обстоятельств, подрывавших дух армии и разложивших её?!.. По мере приближения 1917 года в экономической (жирный курсив мой. — С.К .) жизни России наступало положение, близкое к параличу. Дальнейшее выкачивание из страны сил и средств для ведения войны являлось почти невыполнимым …»

Речь — о ситуации накануне 1917 года, то есть о времени, когда Ленин и большевики не являлись значащим фактором подрыва царизма и наиболее значащим фактором была политика самого царизма.

В начале ноября 1916 года во французской штаб-квартире в Шантильи прошла очередная конференция представителей союзных армий, а накануне Февральского переворота подобная конференция собралась в Петрограде. Целью было вытолкнуть русских в наступление в 1917 году не позднее 15 марта нового стиля.

Даже царь упирался, и окончательной крайней датой наступления было определено 1 мая 1917 года.

При этом объективно России давно было пора думать о сепаратном мире с Германией — союзники вели себя, по выражению генерала Маниковского, «крайне бесцеремонно» в требованиях наступать, а при этом соглашались поставить России 3,4 миллиона тонн военных материалов при русской заявке в 10,5 миллиона тонн. Кроме прочего, и острота ситуации подтолкнула к Февральскому перевороту.

18 (31) марта 1917 года совещание представителей центральных управлений Военного министерства в Ставке признало невозможность выполнения весной принятых обязательств и рекомендовало перейти к обороне (История Первой мировой войны 1914–1918. М.: Наука, т. 2, с. 288, 289, 309).

Прошла бурная весна 1917 года, когда было не до наступления, а за весной наступило лето. Союзники наглели — это ведь они содействовали установлению в России «демократии», а за «демократию» надо воевать. И вот при плачевном состоянии страны и ненадёжной армии Временное правительство стало «закручивать гайки», восстановило на фронте смертную казнь и объявило о близком общем наступлении…

ИТАК, на фронтах армию готовили к новой бойне, а 3 (16) июня в Петрограде открылся Первый Всероссийский съезд Советов рабочих и солдатских депутатов, подготовленный Петроградским Советом. На съезд приехало 1090 делегатов, представлявших 305 рабочих, солдатских и крестьянских объединённых организаций, 53 районных, областных и губернских Совета, 21 организацию действующей армии, 8 тыловых воинских организаций и 5 организаций флота.

Большинство принадлежало эсерам (285 делегатов) и меньшевикам (248 депутатов). У большевиков было всего 105 мандатов.

В результате Первый съезд Советов избрал Центральный Исполнительный Комитет (ЦИК), который был по составу и настрою эсеро-меньшевистским, то есть — соглашательским. В состав ЦИКа вошли 107 меньшевиков, 101 эсер, 35 большевиков, 8 объединённых социал-демократов, 4 трудовика и «народных социалиста», 1 бундовец. Председателем ЦИК стал меньшевик Чхеидзе (В. И. Ленин. ПСС, т. 32, примеч. 136 на с. 516).

Вместе с лидерами большевиков Лениным, Зиновьевым и Каменевым членами ЦИК были избраны Троцкий и Луначарский, тогда ещё не состоявшие в РСДРП(б).

Вошли в ЦИК и два «правых» меньшевика — члены Исполкома Петросовета Михаил Либер (Гольдман) и Фёдор Дан (Гурвич), что сразу породило в среде большевиков презрительное собирательное прозвище «Либерданы», нередко употребляемое и Лениным.

Восседал в президиуме съезда барственно-обиженный Плеханов, но этот в вихре событий уже терялся.

В небольшевистском «раскладе» Первого съезда Советов сказалось многое… И особо ретивое преследование большевиков царизмом, откуда вытекало снижение влияния большевиков, лишённых возможности вести работу в массах… И легализация царизмом меньшевиков, вошедших в военно-промышленные комитеты… И ещё слабое к лету политическое самосознание масс… И влияние на селе кулачества — оно было сильно на селе даже к концу 1920-х годов… Не исключено, что свою роль сыграли внешние субсидии как меньшевикам, так и эсерам — ведь только меньшевики и эсеры могли быть «социалистической» альтернативой большевикам, играя роль баранов-провокаторов.

Короче — настроение масс к началу лета 1917 года определяли не большевики, и, соответственно, они находились тогда в Советах в меньшинстве. Но что существенно: на Первом Всероссийском съезде Советов рабочих и солдатских депутатов не Председатель ЦИК Советов Чхеидзе, а всего лишь член ЦИКа Ленин выдвигал лозунг «Вся власть Советам!». Основополагающее значение этого факта для верного взгляда на политику Ленина в 1917 году абсолютно не осознано по сей день… Ленина облыжно обвиняют в стремлении «захватить власть любой ценой». А Ленин в начале лета 1917 года предлагал мирно взять власть своим «социалистическим» оппонентам Чхеидзе и Чернову. Если бы эсеры и меньшевики на это пошли, то это означало бы, что Российская Советская Республика родилась бы как государство не под руководством Ленина, а под руководством Чхеидзе. И Ленин был готов на это пойти, не отказываясь, конечно, от борьбы против оппонентов за власть, но — в рамках Советского государства.

В апреле 1917 года газета группы Плеханова «Единство» писала, что Лениным «водружено знамя гражданской войны в среде революционной демократии», но разве линия Ленина на Первом съезде Советов не свидетельствует о прямо обратном?

Напомню, что уже 4 (17) апреля 1917 года Ленин публично заявил соратникам по партии большевиков: «Мы должны базироваться только на сознательности масс. Если даже придётся остаться в меньшинстве — пусть. Стоит отказаться на время от руководящего положения, не надо бояться остаться в меньшинстве…» Вот Ленин и не побоялся попытаться форсировать ситуацию так, чтобы — на время отказавшись от руководящего положения большевиков в предлагаемом им Советском государстве, дать это государство народам России немедленно .