Сергей Кремлёв - Ленин в 1917 году

В январе 1917 года в Петрограде состоялась некая таинственная межсоюзническая конференция. Английский политик полковник Хор обозвал её позднее «Ноевым ковчегом». Он считал: «Ни народ, ни правительство, ни император не хотели приезда союзной миссии… этой большой компании политиканов, военных и экспертов… Это было назойливостью в час испытаний их Родины».

Английскую делегацию на январской конференции возглавлял лорд Альфред Мильнер, и вот как позднее оценил суть его миссии ирландский политик Гинелл: «Наши лидеры… послали лорда Мильнера в Петроград, чтобы подготовить революцию, которая уничтожила самодержавие в стране-союзнице».

Вскоре в России и впрямь произошла Февральская революция, начатая как элитарный заговор имущей элиты, но мгновенно разросшаяся в мощное массовое движение. Впрочем, прозорливые люди предугадывали подобное развитие событий заранее… Так, убеждённый монархист Пётр Николаевич Дурново ещё до войны, в феврале 1914 года, предостерегал императора Николая II от ввязывания в назревающий конфликт Англии и Франции с Германией, верно указывая, что в отношении экономического положения Германии интересы Англии и России противоположны. Дурново предупреждал, что в случае поражения Германии там начнётся революция, которая «силою вещей перекинется и в страну-победительницу», то есть — в Россию, а в случае если война будет для России неудачной, «социальная революция, в самых крайних её проявлениях, у нас неизбежна». Он же предупреждал, что «оппозиционно-интеллигентские партии» не смогут «сдержать расходившиеся народные волны, ими же и поднятые» (Записка П. Н. Дурново. См.: История России XIX — начала XX века. Хрестоматия. П/р М. Д. Карпачева. Воронеж, 2002, с. 612–636).

Сразу же вслед за российским Февралём 1917 года последовал американский Апрель 1917 года — формально нейтральные до этого Соединённые Штаты Америки официально вступили в войну на стороне Антанты. Не в последнюю очередь для того, чтобы политически облегчить Америке вступление в войну, и был заменён политически неудобный для янки русский самодержавный царизм на свежеиспечённую «демократию».

К ЛЕТУ 1917 года послецарская Россия бурлила, и у США возникла необходимость разобраться в ситуации «на месте». После российского Февраля и американского Апреля 1917 года «верхи» США были намерены приступить к основательному и всестороннему освоению России, и одним из крупных шагов в этом направлении стала посылка в Россию особой миссии американского сенатора Элиху (Элиу) Рута. Эту миссию почему-то часто называют «военной», хотя в её состав входили представители не только военного и военно-морского ведомств, но и бизнесмены и даже «рабочие» и профсоюзные деятели — социалист-ренегат Эдвард Рассел и вице-президент Американской федерации труда Дж. Данкен.

Рут был опытнейшим государственным деятелем США из «когорты» как президента Рузвельта, так и «военного» президента Вильсона. Он, что называется, зубы на внешней политике проел и сам говорил о себе: «Закалённый старый служака». В 1908 году в качестве государственного секретаря США Рут заключил с Японией «Соглашение Рута — Такахиры», развязывавшее Японии руки в Китае, но и позднее Рут играл в политике США важные роли. Любовью к России Рут не отличался — что, собственно, для элиты США всегда было нормой. В 1917 году ему было 72 года (прожил он девяносто два), и именно ему было доверено провести инспекцию пост-царской России на предмет не только её готовности продолжать войну, но и в целях планирования конкретных действий США в России. Главной же задачей миссии Рута было, пожалуй, обследование России как будущей полуколонии США.

Значение миссии Рута было подчёркнуто тем, что её глава имел ранг чрезвычайного посла, а восемь членов миссии — ранги чрезвычайных посланников.

Миссия прибыла во Владивосток 21 мая (3 июня) 1917 года, а в Петрограде появилась через 10 дней — 31 мая (13 июня). Обратно она отбыла 9 (22) июля и 21 июля (3 августа) отплыла из того же Владивостока в Штаты, прибыв в Вашингтон 26 июля (8 августа) 1917 года.

Сотрудники Рута изучили положение дел досконально — от Владивостока до Вятки и от Украины до Петрограда. Увы, о миссии Рута (как и о миссии лорда Мильнера в ещё царскую Россию) у нас знают мало. И до удивления мало внимания этим миссиям уделили историки. Трудно поверить, но в «Советской исторической энциклопедии», изданной в 1960-е годы, об этих миссиях не сказано ни слова! А ведь эти миссии — один из «ключей» к пониманию как истории Первой мировой войны, так и вообще новейшей мировой истории. Тем более что миссия Рута была не просто дотошной инспекцией, а знаменовала собой новый этап мировой войны. Америка уже прямо брала верховное руководство войной на себя — как залог своего будущего верховного руководства миром после войны. И Элиху Рут приехал для того, чтобы оценить российскую ситуацию, а также сообщить в Петрограде «временным» руководителям России, что роль главного кредитора России переходит от Англии и Франции к США.

Пожалуй, не последней задачей Рута была также подготовка таких запасных вариантов российской власти, которые были бы удобны для США. Надо было найти и обсудить пути её установления, найти и обсудить кандидатуры доверенных лиц Антанты и США в этой власти. В частности, с учётом того, что будущий ставленник США адмирал Колчак играл важную роль в военном заговоре генерала Корнилова, можно уверенно предполагать, что в этом заговоре имелся и «американский след».

Собственно, миссия Элиху Рута прямо проявила интерес к Колчаку. Так, почти все источники в полном согласии друг с другом сообщают, что 7 июня 1917 года командующий Черноморским флотом Колчак познакомился в Севастополе с шестидесятилетним американским контр-адмиралом Джеймсом Гарольдом Гленноном из миссии Рута, в которой Гленнон был главой морской группы.

Когда для Колчака уже всё было кончено и он, арестованный, давал в Иркутске показания Чрезвычайной следственной комиссии, он утверждал, что с Гленноном в Севастополе не встречался, а выехав из Севастополя в Петроград после отказа от командования Черноморским флотом, всего лишь ехал с ним «в одном поезде». Колчак, конечно, лгал. Могло ли быть так, что за несколько суток пути Гленнон, специально приехавший на Чёрное море к Колчаку, коль уж он не встретился с Колчаком в Севастополе, не попытался с Колчаком познакомиться в пути, а Колчак ему безосновательно отказал? Тем не менее, Колчак упорно отрицал знакомство с Гленноном до приезда в Петроград. Выходит — было отчего? Иными словами, не будет очень смелым предположить, что Гленон вёз Колчака на «смотрины» к Элиху Руту. Вскоре по приезде в Петроград эти «смотрины» состоялись. Колчака показали Руту, и адмирал «закалённому старому служаке» понравился.