Сергей Кремлёв - Ленин в 1917 году

В преддверии демонстрации — 16 (29) июня — Ленин направил в Стокгольм Заграничному бюро ЦК информационную телеграмму:

«В воскресенье манифестация всей революции. Наши лозунги: долой контрреволюцию; IV Думу; Государственный Совет; империалистов, организующих контрреволюцию. Вся власть Советам. Да здравствует контроль рабочих над производством. Вооружение всего народа. Ни сепаратного мира с Вильгельмом, ни тайных договоров с английским и французским правительствами. Немедленное опубликование Советами действительно справедливых условий мира. Против политики наступлений. Хлеба, мира, свободы».

(В. И. Ленин. ПСС, т. 49, с. 442–443.)

Тут требуется пояснение…

Под болтовню о «революционной демократии» и «свободе» ни Временное правительство, ни Петросовет не удосужились: 1) официально распустить царскую Думу; 2) официально упразднить царский Государственный Совет и, наконец, 3) провозгласить Россию республикой.

Всё откладывалось «до Учредительного собрания», то есть буржуазные «демократы» даже сам республиканский характер будущего строя заранее ставили под сомнение, не исключая возврата к монархии, но уже конституционной.

Ленин всё это и разоблачал.

Зато якобы «германский агент» Ленин, как видим, почему-то не воспользовался удобным случаем и вместо лозунга о сепаратном мире со своим «шефом» Вильгельмом выдвигал лозунг о недопустимости такого мира… Странным для «иностранного агента» был и лозунг о вооружении всего народа, то есть, прежде всего, рабочих, конечно.

Говоря же серьёзно, содержание приведённой выше телеграммы само по себе опровергает все инсинуации в адрес Ленина.

Но особенно показательным и разоблачительным для якобы «социалистических» оппонентов Ленина было то, что не Председатель ЦИКа съезда Советов Чхеидзе, а всего лишь член ЦИКа Ленин выдвигал лозунг «Вся власть Советам!».

Впрочем, всё было понятно — для тех, кто был в состоянии мыслить и понимать. Как уже было ранее сказано, для Ленина Советы были органом народной власти, и он требовал отдать им всю полноту единоличной государственной власти, а для меньшевиков и эсеров возглавляемые ими Советы были разменной монетой в их стремлении заранее выторговать себе местечко в буржуазной власти — республиканской или конституционно-монархической.

НАКАНУНЕ дня демонстрации — 17 (30) июня 1917 года приболевший от хлопот Ленин пишет в Стокгольм письмо Карлу Радеку, который вошёл в ряды РСДРП(б) и держал связь с европейскими социал-демократами.

Письмо касалось в основном проблем Циммервальда, ситуации у шведских левых и т. д., и Ленин писал: « Так или иначе, надо похоронить поганый («гриммовский»: всё же он гриммовский) Циммервальд во что бы то ни стало и основать настоящий III Интернационал только из левых, только против каутскианцев. Лучше маленькая рыбка, чем большой таракан… Простите за краткость: болен …»

Заканчивал же письмо Ленин следующим: « Здесь всего более похоже на канун июньских дней 1848 года. Меньшевики и эсеры всё и вся сдали и сдают кадетам (= Кавеньякам). Qui vivra verra («Поживём — увидим»). Ваш Ленин » (В. И. Ленин. ПСС, т. 49, с. 442–443).

Здесь требуются пояснения…

Циммервальд — это европейская социал-демократическая группа, образованная на Международной конференции интернационалистов, которая состоялась в Швейцарии в деревне Циммервальд 5–8 сентября 1915 года фактически по инициативе Ленина.

Гримм — это швейцарский социал-демократ, соглашатель. Упоминая же июньские дни 1848 года и Кавеньяков, Ленин имел в виду давние события во Франции, и аналогия с французским 1848 годом, использованная Лениным, была корректной, уместной и зловещей одновременно.

В конце февраля 1848 года во Франции тоже прошла Февральская революция… В результате обострения общественной ситуации 24 февраля король Луи Филипп отрёкся, а 25 февраля Франция была провозглашена республикой — в отличие от «Временных» французы «резину» здесь не тянули.

Но как и в России, началось в Париже с верхушечного переворота, а продолжилось народным движением. Народ ждал широких реформ в интересах народа. Под руководством левого республиканца Альфонса де Ламартина было сформировано Временное (!) правительство, в которое вошёл и социалист (!!) Луи Блан. Были назначены выборы в Учредительное (!!!) собрание, большинство в котором получили умеренные — либеральные республиканцы.

4 мая 1848 года Учредительное собрание открылось, а 24 июня 1848 года в Париже опять появились баррикады — по решению Учредительного собрания (французского) были закрыты созданные после Февральской революции (французской) национальные мастерские, призванные уменьшить безработицу. Рабочие же (опять-таки — французские) требовали… всего лишь гарантированного права на труд!

И восстали…

Учредительное собрание немедленно наделило военного министра генерала Луи Эжена Кавеньяка (1802–1857) диктаторскими полномочиями и обязало его «навести порядок».

Уличные бои в Париже шли четыре дня, на баррикадах погибли тысячи человек, тысячи человек были расстреляны. Страшный для Элиты социальный эксперимент (французский) либералы утопили в крови.

Развитие событий в 1848 году во Франции так разительно напоминало развитие событий в России в 1917 году, что аналогия Ленина естественным образом приходила в голову любому, знающему историю, а Ленин историю знал.

Маркс сказал о Кавеньяке, что тот олицетворял собой «диктатуру буржуазии при помощи сабли». Высоко же ценимый Лениным русский революционный (без кавычек) демократ (тоже без кавычек) Александр Иванович Герцен (1812–1870) в своей работе «С того берега» писал о тех днях:

« Либералы долго играли, шутили с идеей революции и дошутились до 24 февраля. Народный ураган указал им, куда они идут и куда ведут других; посмотревши на пропасть, открывшуюся перед их глазами, они побледнели; они увидели, что не только то падает, что они считали за предрассудок, но и всё остальное, что они считали за вечное и истинное (то есть «священное право» частной собственности. — С.К.); они до того перепугались, что одни уцепились за падающие стены, а другие остановились на пол- дороге…

Вот отчего люди, провозглашавшие республику, сделались палачами свободы… Они хотят свободы в известном круге, литературно образованном. За пределами своего умеренного круга они становятся консерваторами…

Либералы всех стран… звали народы на низвержение монархически-феодального устройства во имя равенства, во имя страданий притеснённого неимущего; они радовались, когда одна феодальная подставка падала за другой…

Они опомнились, когда из-за полуразрушенных стен явился — не в книгах, не в парламентской болтовне, не в филантропических разглагольствованиях, а на самом деле — пролетарий, работник с топором и чёрными руками…