Владимир Тихонов - История Кореи. Том 1. С древнейших времен до 1904 г.

По мере обретения Муёмом многочисленной паствы на бывших пэкческих землях, интерес к нему начали проявлять и центральные власти, заинтересованные в укреплении расшатанного авторитета в провинции. С особенным почитанием относился к Муёму государь Кёнмун, провозгласивший унджинского монаха своим учителем и даже пригласивший его для последнего наставления к своему ложу перед смертью. Муём всегда подчеркивал, что, хотя с точки зрения учения чань, контакты с верховной властью — вещь скорее постыдная, чем похвальная, они все же необходимы «для распространения Пути». Высокая популярность Муёма среди силласцев самых разных сословий объяснялась необычным сочетанием высокой образованности с демократизмом в быту. Муём, с легкостью цитировавший наизусть строки конфуцианских канонов, до самой смерти почти ежедневно работал в поле вместе с учениками, носил грубую одежду и удовлетворялся крестьянской пищей. Открытым для верующих всех уровней было и его учение. Муём любил повторять, что «даже необразованный мужлан может избежать пут суетного мира, ибо Будды и патриархи по рождению ничем не отличаются от простых смертных!» Дхармическим наследником одного из учеников Муёма был известный монах Хёнхви (посмертное имя — наставник Попкён; 879–941), пользовавшийся почетом при дворе Ван Гона и провозгласивший основателя Корё «совершенномудрым» в обмен на обещание последнего «стать рвом и стеной крепости Буддийского Закона» (т. е. покровительствовать сангхе ).

Рис. 26. Пятиэтажная пагода на месте, где некогда стоял монастырь Сонджуса. Эта сооружение занимает центральную позицию в комплексе из трех каменных пагод. Две другие пагоды стоят недалеко от центральной в восточном и западном направлениях. Материал — гранит, высота — 6,6 м. Не исключено, что число этажей этой пагоды связано с влиянием пэкческой традиции: для пэкческой буддистской архитектуры пятиэтажные пагоды были характерны. По сравнению с пагодами VII–VIII вв., стиль этой пагоды кажется значительно упрощенным и менее уверенным. По-видимому, это передавало мироощущение людей середины IX в. — эпохи нестабильности и смут. Однако нельзя не отметить и гармонической красоты в сужающейся кверху конструкции. Недалеко от пагоды стоит и стела памяти Муёма — выдающийся памятник силлаской буддийской агиографии.

Биография основателя популярной в северо-восточных районах Силла (нынешняя провинция Канвон) школы Сагульсан, монаха Помиля (посмертное имя — наставник Тхонхё; 810–889), многим напоминает историю Муёма. Как и Муём, Помиль родился в семье влиятельных провинциальных аристократов, вытесненных со столичной арены. Один из предков Помиля соперничал за престол с Вонсон-ваном еще в конце VIII в., и, потерпев поражение, обосновался на родовых землях на северо-востоке страны, довольно скоро достигнув значительной автономии от центра. К тому же клану принадлежал и Ким Хончхан, известный сепаратистским мятежом 822 года. Подобно Муёму, Помиль учился в Китае у одного из учеников Мацзу. По возвращении в Силла Помиль построил на родном северо-востоке храм Кульсанса, используя земли и средства своих могущественных родственников, управлявших этими отдаленными местами.

Рис. 27. Каменные колонны для монастырских флагов ( танган чиджу ), стоящие на месте разрушенного монастыря Кульсанса (6 км от центра совр. города Каннын, пров. Канвон). Эти пятиметровые гранитные столбы считаются самыми большими по размеру из всех силласких сооружений подобного типа, что говорит о размерах и богатстве храма. По-видимому, состоятельность монастыря Кульсанса, известного как крупнейший из всех сонских храмов Силла, объясняется тесными связями Помиля с местной элитой.

Столь тесная связь с местной знатью позволяла Помилю пойти дальше Муёма и не только теоретически утверждать «постыдность» связи с суверенами, но и в реальной жизни твердо отказываться от приглашений посетить столицу и стать государевым наставником. Ученики Помиля, происходившие из менее могущественных семей, занимали, однако, более компромиссную позицию, получая как материальную поддержку от местных «сильных домов», так и символический престиж, ассоциировавшийся со званием «государева наставника», — от силлаского двора.

Не так далеко от сферы влияния Помиля, в районе современных уездов Вонджу и Ёнволь (пров. Канвон), располагались храмы еще одной сонской школы, Саджасан. В качестве основателя этой школы почитался выходец из среды крупных землевладельцев севера долины Хангана, наставник Тоюн (посмертное имя — Чхольгам; 798–868), вернувшийся из Китая примерно в одно время с Помилем и также унаследовавший чань школы Мацзу. Однако реальным основателем первого монастыря, принадлежавшего школе Саджасан, был ученик Тоюна и выходец из тех же мест, монах Чольджун (посмертное имя — наставник Чинхё; 826–900). Именно он, при материальной поддержке государя Хонгана, основал на горе Саджасан («Гора Льва»; уезд Ёнволь) храм Хыннёнса, ставший центром школы. Однако в смутные времена, когда и храм Хыннёнса, и его основатель подвергались нападениям мятежников-крестьян и разбойничьих шаек (храм однажды сожгли дотла, а Чольджуна от смерти избавило, согласно его жизнеописанию, только чудо), покровительства безвластного двора было явно недостаточно. Чольджуну приходилось налаживать также отношения с могущественными местными правителями, готовыми помощь в защите школы от опасностей. У Чольджуна было весьма много учеников (около тысячи человек), что помогло распространить влияние школы по всей стране.

Последней из позднесилласких сонских сект оформилась школа Сумисан, основатель которой, монах Иом (посмертное имя — наставник Чинчхоль; 870–936), изучал чань преимущественно в Южном Китае. По возвращении на родину (909 г.) Иом вначале искал покровительства у кимхэского феодала Со Юрхи, упоминавшегося выше в связи с щедрой поддержкой, оказанной им монаху Симхый и школе Поннимсан. Приблизительно в 915–916 гг., однако, контроль Со Юрхи над регионом ослабевает, храм Иома начинает подвергаться нападениям «разбойников» (возможно, взбунтовавшихся крестьян), и образованному монаху приходится, в итоге, переезжать на север и обращаться за покровительством к Ван Гону. При корёском дворе Иом имел большой успех. Известно, что в одной из бесед Ван Гон спросил у наставника, не грешно ли, с буддийской точки зрения, использовать вооруженное насилие для «успокоения смуты» (т. е. борьбы за власть с политическими противниками). Ответ Иома: «К подданным должно относиться с любовью и беречь их жизни, но разве речь здесь идет о разбойничьих бандах?» — хорошо показывает, на какие компромиссы был вынужден идти придворный буддизм в процессе приспособления «неудобных» пацифистских стандартов раннего буддизма к политическим реалиям. После основания на дарованных двором землях в уезде Хэджу (совр. провинция Хванхэ, КНДР) монастыря Кванджоса (стоявшего на горе Сумисан — отсюда и название секты) школа Иома закрепила северную часть долины Хангана в качестве сферы своего влияния. Связь Иома с корёским двором и лично с основателем новой династии имела глубокий персональный характер. Известно, в частности, что, почувствовав приближение смерти, тяжело больной Иом нашел силы посетить Ван Гона (занятого в это время войной против сыновей Кён Хвона) и попрощаться с ним.