Владимир Тихонов - История Кореи. Том 1. С древнейших времен до 1904 г.

Лояльные Ван Гону местные аристократы часто официально назначались «губернаторами» ( сасимгван ) тех мест, реальный контроль над которыми все равно был в их руках. В то же время новая династия пыталась завязать более тесные отношения и с влиятельным слоем средних и мелких местных землевладельцев. Поскольку большинство из них формально имели чиновные должности или титулы, их часто обобщенно называют «местные чиновники» — хянни . С этой целью сыновья или младшие родственники наиболее заметных мелких и средних землевладельцев по очереди приглашались на определенный срок в столицу, где содержались на положении «почетных заложников». Им давалось жалованье, их советы по вопросам управления теми провинциями, из которых они сами были родом, высоко ценились, но в то же время их пребывание в столице было гарантией лояльности их влиятельных родственников по отношению к корёскому двору. Называли таких «представителей с мест» киин — буквально «человек из этой [провинции]». Для сбора с мест налогов на содержание двора и армии в провинции на нерегулярной основе посылались эмиссары центра — «хранители налогового зерна» ( чоджан ). Как правило, эту «одноразовую» миссию выполняли лояльные Ван Гону феодалы со своими собственными дружинами. Возможностей постоянно контролировать «чужие» регионы эти «вассалы» государя не имели.

Используя в основном систему Позднего Когурё времен Кунъе, но также частично и опыт Силла, Ван Гон разработал систему из 16 официальных чиновничьих служебных рангов. Эти ранги присваивались, как правило, верным новой династии местным землевладельцам с учетом их военных возможностей и степени лояльности. Из главных бюрократических институтов раннего Коре интересы монархической власти (т. е. двора Ван Гона и его ближайших сподвижников) отражал в полной мере лишь Нэбонсон («Внутреннее Административное Управление»), отвечавшее за издание государевых указов, и Пёнбу («Военное Ведомство»), командовавшее дворцовой дружиной. Главный же официальный орган государственной власти, Кванпхёнсон (буквально «Ведомство Широкого Обсуждения»), включал в свой состав многочисленных выходцев из местных «сильных семейств» и в значительной мере определял и защищал интересы господствующего класса как целого, т. е. как центральной власти, так и местных землевладельцев. В целом, компромиссная политика Ван Гона обеспечила измученной смутами стране долгожданный мир, но к усилению центральной власти и окончательному оформлению бюрократического порядка не вела. Государь Коре оставался «первым среди равных» и мог править, опираясь лишь на консенсус в аристократической среде.

Период раннего Коре приходится на так называемую эпоху Пяти Династий и Десяти Государств в Китае (907–960 гг.) — время, когда, после гибели Тан, в Китае отсутствовала единая власть и сосуществовали несколько воевавших друг с другом региональных режимов. Военной угрозы раздробленный Китай для Коре не представлял и был интересен как торговый партнер и источник престижа, ассоциировавшегося, по установившейся традиции, с инвеститурой (установлением формального «вассалитета» по отношению к той или иной китайской династии). Ван Гон получил инвеституру ( чхэкпон ) от режимов Позднего Тан (923–936) в 933 г. и Позднего Цзинь (936–946) — в 939 г. Он всячески поощрял развитие торговых связей и культурных контактов с китайскими территориями.

Потенциальную военную угрозу для Коре могло представлять основанное в 916 г. киданьским каганом Елюй Амбаганем (кит. Абаоцзи) государство Ляо, в 926 г. уничтожившее Бохай и захватившее некогда принадлежавшие Когурё маньчжурские земли. Значительное количество выходцев из Бохая, включая большую группу знати, осело в итоге в Коре. По-видимому, именно влиянием бохайских переселенцев объясняется враждебное отношение Ван Гона к Ляо и ко всем попыткам последнего превратить полуостровную монархию в своего союзника. Кидани дважды посылали к Ван Гону послов с дарами в виде лошадей и верблюдов, но реакция корёского правителя была однозначно негативной. Так, весь состав второго посольства (942 г.) был отправлен на морские острова в ссылку, а верблюдов загнали под один из столичных мостов и заморили там голодом. Однако, занятые бесконечными войнами с китайскими государствами Позднее Цзинь, Позднее Чжоу (951–960) и Сун (основано в 960 г.) кидани на тот момент не имели возможности отомстить Корё за провокационный жест. Киданьские нашествия начнут тревожить Корё лишь с конца X в.

Ван Гон умер в 943 г., оставив своим потомкам «Десятичастное наставление» ( Хунё сипчо ) — политическое завещание, которое должно было служить фамильным руководством по управлению страной (и, видимо, к широкому распространению не предназначалось). Первым и главным пунктом завещания было утверждение, что управлять государством возможно лишь благодаря мистической помощи будд. В связи с этим потомкам предписывалось покровительствовать монастырям, но в то же время и «направлять» монахов «на путь истинный» в светских делах, не допуская распрей внутри сангхи . Это предписание наглядно свидетельствует о значении религиозной санкции для власти в глубоко пропитанном буддизмом обществе и о стремлении нового режима контролировать буддийскую общину. В то же время второй пункт предписывал жестко контролировать постройку новых храмов, дабы они не «ослабили бы добродетельные силы земли» (тезис, взятый из популярных тогда геомантических теорий). Основатель династии предостерегал детей, что именно чрезмерно большое количество храмов и погубило Силла. Ясно, что за беспокойством о «добродетельных силах земли» скрывалось также стремление не допустить чрезмерной концентрации земельной собственности в руках монашеской общины.

В других пунктах «Наставления» элементы конфуцианской доктрины сочетались с напоминаниями о политических и культурных особенностях Корё. В противопоставление «дикости» киданей восхвалялись «образцовые» нравы и обычаи Китая, но в то же время утверждалось, что поскольку «природные особенности» у земель и населения Корё иные, то и к местной традиции, хотя бы она и отличалась от китайской, надо относиться толерантно. Особое внимание предписывалось уделять праздничным буддийским церемониям, включавшим также обряды поклонения божествам гор и рек и драконам морей (местным божествам, влившимся в буддийский пантеон). Вполне в духе конфуцианского учения наследникам предписывалось поощрять земледелие, не обременять народ чрезмерными налогами и внимать искренним увещеваниям верных подданных. В то же время Ван Гон противопоставлял геомантическим «добродетелям» земель Пхеньяна (на знать которого он опирался) исконную «порочность» территории бывшего Позднего Пэкче и склонность ее насельников к мятежу, запретив приближать последних ко двору и давать им важные посты. Завещание Ван Гона отразило особенности сознания знатного корёсца X в., склонного воспринимать реалии через призму как буддийских и местных геомантических верований, так и конфуцианских догм.