Владимир Тихонов - История Кореи. Том 1. С древнейших времен до 1904 г.

В качестве платы за помощь монголы потребовали от Корё признания вассальной зависимости и выплаты огромной дани. Корёское правительство, однако, отнюдь не собиралось немедленно покоряться «невежественным варварам», все еще воспринимавшимся как дикое окраинное племя. В 1225 г. монгольский посол, который вызвал в Корё всеобщее возмущение пренебрежением к конфуцианскому этикету, и его свита были ограблены и убиты на корёской границе. Скорее всего, это было дело рук многочисленных в тех местах разбойничьих или повстанческих формирований, но монгольские власти решили, что посол был убит по наущению корёского двора, и прервали с Корё все отношения.

Монголы приступили к покорению Корё после смерти Чингисхана (1227 г.) и воцарения его сына Угедея (1229 г.), в ходе войны (1230–1234 гг.) с чжурчжэньской империей Цзинь, которая уже была полностью разорена их предыдущим походом 1211–1216 гг. Ведя в 1230–1233 гг. бои за подчинение Ляодуна, монголы послали в 1231 г. отдельный экспедиционный корпус под командованием Саритая на покорение Корё. Броском на юг монгольская конница разгромила главные силы корёской армии и к концу 1231 г. дошла до Кэсона и осадила корёскую столицу. Однако ряд крепостей на севере страны — в том числе стратегически важная крепость Куджу (современный город Анджу в пров. Юж. Пхёнан) — так и не был взят монголами. Война с самого начала приобрела партизанский характер. В ней активно участвовали не только подразделения регулярных войск, но и части, сформированные из рабов, дискриминируемых жителей хян, со и пугок , и даже крестьян-повстанцев. В ходе общенародного сопротивления завоевателям размывались границы между дискриминируемыми жителями хян, со и пугок и полноправными янминами , возникало чувство этнокультурной солидарности между насельниками различных районов страны.

Несмотря на отдельные успехи в боях с захватчиками, боявшийся разрушения столицы диктатор Чхве У, пошел на временный компромисс с Саритаем, и монгольское войско отошло, оставив в Корё 72 «губернатора» ( дарухачи ) и потребовав выплаты непропорционально огромной дани (в том числе ремесленниками и женщинами для монгольских гаремов). Но как только монголы покинули страну, Чхве У сразу же отказался от своих обязательств и взял курс на сопротивление степнякам (последовательно проводившийся им несколько десятилетий). Монгольские «губернаторы» были перебиты, а двор и клан Чхве эвакуировались на неприступный для степной конницы остров Канхвадо в Желтом море (окрестности современного города Инчхон), где столица Корё находилась до 1270 г. В том же, 1232 г., войско Саритая снова устроило карательный поход на «взбунтовавшихся» (с точки зрения монголов) корёсцев. Но в этот раз завоевателей постигла серьезная неудача. Они не смогли взять Кэсон, а при осаде крепости Чхоинсон стрелой корёского монаха-воина был убит и сам полководец Саритай. Монголы отступили на Ляодун, отложив завоевание Корё до более благоприятного момента. Так началась борьба корёсцев с Монгольской империей.

Остров Канхвадо, куда из Кэсона были насильно переселены многие жители, был неприступной крепостью, которая снабжалась продовольствием и припасами по морю. Закрепившись там, клан Чхве и государев двор приказали корёским военачальникам на материке при приближении монгольских войск уничтожать продовольственные запасы в деревнях. Двор требовал до конца защищать крепости, избегая лобовых схваток вне стен на открытой местности, в которых монгольская конница имела бы заведомое преимущество. Рекомендовалось также вести неустанную партизанскую войну с завоевателями, используя преимущества пересеченной гористой местности. Подобная тактика позволила двору вести поразительно долгую для небольшого полуостровного государства — три десятилетия — войну с несравненно более сильным противником. Но она не могла спасти от разорения крестьянство и предотвратить разграбление городов и монастырей. В огне монгольского нашествия погибла большая часть культурных памятников эпохи Трех государств и Объединенного Силла, рукописная и ксилографическая литература этого времени.

Следующее (третье по счету) нашествие на Корё монгольские войска под предводительством полководца Тангу совершили после полного разгрома империи Цзинь и одновременно с «Великим походом на Запад» (т. е. Русь и европейские страны) — в 1235–1239 гг. На сей раз они дошли до южных районов полуострова. Беспощадному разграблению подверглись житницы Корё — плодородные долины провинций Чолла и Кёнсан. В огне пожаров погибали памятники буддийской культуры, в том числе хранившаяся в монастыре Пуинса недалеко от города Тэгу корёская Трипитака (1237 г.), а также знаменитый символ объединения полуострова под властью Силла — девятиэтажная пагода монастыря Хваннёнса в Кёнджу (1238 г.). Трипитака — символизировавшая объединявшее корёсцев и отделявшее их от шаманистов-монголов буддийское учение — была, за счет невиданных усилий, восстановлена на острове Канхвадо в 1236–1251 гг. (сейчас деревянные доски этого издания хранятся в монастыре Хэинса). Восстановление Трипитаки должно было, по замыслу Чхве У, не только воодушевить корёсцев на борьбу с «язычниками-варварами», но и умножить «кармические заслуги» государства, тем самым облегчив победу над врагом.

Народная воля к сопротивлению захватчикам, к которой апеллировал режим клана Чхве, позволяла корёсцам одерживать отдельные победы. Так, небольшие отряды захватчиков были успешно разгромлены гарнизонами и населением уездов Онян и Тэхын (современная провинция Чхунчхон). В то же время укрывшиеся на острове Канхвадо главные силы корёской армии избегали генерального сражения с монголами, поскольку реальных возможностей противостоять численно превосходившей корёское войско монгольской тяжеловооруженной коннице у них не было. Однако монголы, не имевшие флота, также не могли штурмовать Канхвадо. Поняв, что война заходит в тупик, монголы в итоге отступили, но с целым рядом условий, в число которых входила выдача им сына корёского государя в заложники, наказание антимонгольски настроенных корёских сановников, возвращение столицы в Кэсон и т. д. Корёсцы послали им двух государевых родственников, ложно назвав их «государевыми сыновьями», но после вывода монгольских войск практически отказались от выполнения всех прочих требований. Монголы во главе с полководцем Амоганем совершили на Корё еще одну (четвертую по счету) карательную экспедицию в 1247–1249 гг., но и она не заставила корёсцев выполнить монгольские требования.

Новый этап наступления на Корё, так же, как и на другого противника монголов, Южную Сун, начался в 1251 г., с приходом Мункэ на великоханский трон. Прелюдией новой кампании против Корё была экспедиция 1253–1254 гг., принесшая монголам ряд поражений. Так, монгольскую осаду успешно выдержала крепость Чхунджу, среди защитников которой было немало казенных рабов (за их заслуги они были после впоследствии освобождены и пожалованы должностями). Новый (пятый по счету) крупномасштабный поход на Корё был начат полководцем Чэлодаем в 1254 г. и был особенно болезненным для ослабленного уже бесконечной войной Корёского государства. Тактика Чэлодая заключалась в планомерном опустошении плодородных южных провинций Корё и массовом уничтожении или уводе в плен трудоспособного населения, что должно было подорвать снабжение острова Канхвадо продовольствием. Только в течение 1254 г. в плен попало более 200 тысяч корёсцев; еще большее число было убито завоевателями. По выражению летописца, «мертвые кости покрывали равнины»; страна была полностью разорена, и снабжение Канхвадо оказалось под угрозой. В условиях развала хозяйственной жизни, эпидемий и голода возрастало и недовольство режимом Чхве, который был неспособен защитить страну от врага и в то же время собирал высокие налоги с обнищавшего населения. Корёские полководцы в северной части страны (Чо Хви, Тхак Чхон, и другие), видя бесперспективность дальнейшего сопротивления и недовольство населения, перешли на сторону врага. Учитывая, что монголы начали строить флот для десанта на остров Канхвадо, придворные сановники (в основном гражданские) выдвинули предложения по прекращению войны путем принятия, хотя бы частично, требований противника.