Сергей Кремлёв - Русская Америка. Слава и боль русской истории

Всё тот же капитан 2-го ранга П.Н. Головин во всё том же своём «Обзоре» предлагал:

« Одно появление военных судов наших в Гонолулу (на Гавайях. — С.К .) и в Сан-Франциско, где обыкновенно снаряжаются китоловы и контрабандисты, будет иметь благодетельное влияние, когда прямо будет объявлено, что суда эти посылаются для преследования контрабандистов и китоловов, производящих промыслы в русских водах.

Если будет учреждена постоянная станция наших судов на Сандвичевых островах или в Калифорнии, то это произведёт самое благоприятное впечатление: своеволию китоловов и контрабандистов будет положен предел, дикие племена, населяющие колонии, убедятся, что мы сильны не на словах, а на деле, и влияние русских в Тихом океане будет фактическое, тогда как теперь его нет вовсе».

Требуются ли здесь комментарии?

Причём русский моряк Головин, скорее всего даже не зная о былых «сандвичевых» замыслах Шелихова, Резанова, Баранова, о смелой акции доктора Шеффера в 1816 году, писал в 1861 году:

« Сандвичевы острова представляют все удобства для содержания там постоянной станции: оттуда пути открыты и в Америку, и в Японию, и в Китай; и командиры военных судов наших будут иметь полную возможность ознакомиться с плаванием в местностях, в которых в случае войны должна будет сосредоточиться их деятельность ».

По поводу последней мысли П.Н. Головина автор монографии о продаже «Аляски» Иван Миронов замечает, что игнорирование российским правительством предложения «собственного ревизора» «фактически» предрешило «поражение России в Русско-японской войне». Замечено это, конечно, по существу, но если бы предложение Головина было реализовано, то, весьма вероятно, и сам о й этой злосчастной войны не возникло бы…

НА ПРОТЯЖЕНИИ всего своего существования Российско-американская компания не стремилась осваивать «подведомственный» ей край по-настоящему, и особенно — внутренние районы Аляски. Это было и понятно — тут акционеров ждали не столько верные прибыли, сколько вероятные убытки — по крайней мере первое время. Однако неразработанность ресурсов внутренней Аляски и т. д. означала лишь то, что пора было браться за дело по-государственному, то есть с привлечением возможностей и средств непосредственно государства, разделяя функции по принципу: «Кесарю — кесарево, Компании — компанейское»… Ведь стратегическое и геополитическое значение Русской Америки было очевидным! Недаром Сьюард назвал то, что уже поставили русские люди в Северо-Западной Америке, « монументами цивилизации»! Вот только он же, зло ненавидя Россию, заявил, что ставила-то эти «монументы» Россия, а пользоваться и гордиться ими будет Америка.

Идиотизм происходящего становился всё очевиднее, и тут уж и Фердинанд Петрович Врангель вступил в открытый бой! 1(13) марта 1861 года он направил свои возражения министру финансов Княжевичу — «для справедливой оценки тяжких и незаслуженных обвинений (в адрес РАК. — С.К. ), содержащихся в записке вел. кн. Константина».

Главное же правление РАК подготовило весной 1861 года «Краткое историческое обозрение образования и действий Российско-американской компании с самого начала учреждения оной и до настоящего времени». И его очень не мешало бы издать сегодня отдельно — потомству в пример и для науки…

К началу 1860-х годов РАК не имела, конечно, яркого личностного облика. Директором её был вполне обычный генерал Политковский, Главным правителем колоний был вполне рядовой капитан 1-го ранга Иоганн Хампус Фуругельм — финн, которого сослуживцы называли «Иваном Васильевичем». Не было у РАК и того духа, которым был движим «Пизарро Российский» Баранов и его сподвижники, даром что акционером РАК состоял в 1860-е годы «помилованный» декабрист Дмитрий Иринархович Завалишин. Он тоже возвышал свой голос в защиту РАК, и — не по причине тревоги о дивидендах… Но уж мнение-то Завалишина для «царей» вообще ничего не значило.

Иными словами, и РАК, и её деятельность явно посерели, но, несмотря на катастрофические последствия государственного отказа трёх монархов подряд (Александра I, Николая I и Александра II) от идей и норм «берингова» Указа от 4 сентября 1821 года, Компания жила. С 1822 по 1860 год в казну от Компании поступили 6 508 891 рубль 46 копеек различных сборов. Акционеры получили 4 500 556 рублей 85 копеек дивидендов. Капитал же Компании оценивался в 3 721 400 рублей при годовом доходе в 148 856 рублей серебром.

Основную долю в 1850-е годы составлял, правда, уже доход от чайной торговли — 1 649 724 рубля серебром за 1850–1859 годы. Пушной же промысел хирел и становился чуть ли не убыточным. Тем не менее подорванный промысел можно было восстановить, если бы воды Русской Америки были жёстко закрыты для хищнического иностранного промысла и браконьерства.

В 1859 году были усилены батареи и укрепления Ново-Архангельска, капитально реконструирован соседний Озерский редут, отремонтирована магнитная обсерватория. Компания располагала богатыми угольными запасами, строительным лесом, заготавливала и поставляла на рынок лёд и рыбу и, естественно, вела традиционные (но, увы, не традиционно доходные) для неё промыслы.

Были в Русской Америке и «превосходные» (оценка Врангеля) морские порты. Компанейский флот в 1860 году насчитывал 13 морских судов, и десять из них были построены в Северной Америке, но не все — в Соединённых Штатах! «Камчатку» (постройки 1853 года) и «Цесаревич» РАК получила из Гамбурга, бриг «Шелихов» — из Любека. В США Компания заказала семь судов: корабли «Николай I» (1853), «Царица» (1854), барки «Князь Меншиков» (1845) и «Нахимов», бриг «Великий князь Константин» (1840) и пароходы «Александр II» (1856) и «Великий князь Константин» (1856).

А вот три остальные были тоже американской, но — русской постройки! Шхуна «Тунгус» (1848) и пароходы «Николай I» и «Баранов» спустила на воду Ново-Архангельская верфь. В 1859 году там был заложен корпус нового парохода. Факт, в особых комментариях не нуждающийся.

Но так ли всё было и устойчиво? Ведь и открыто, и полуанонимно или анонимно Компанию обвиняли во всех если не смертных, то в серьёзных грехах, начиная с обременительности РАК для государства и заканчивая жестоким отношением РАК к аборигенам.

И для проверки положения дел в мае 1860 года в Русскую Америку были направлены два государственных ревизора с широкими полномочиями. От министерства финансов был назначен действительный статский советник Сергей Александрович Костливцев, а от Морского министерства — капитан-лейтенант Павел Николаевич Головин.

Головин много плавал на военных кораблях, ходил из Архангельска в Крым, а также имел немалый опыт инспекторских проверок, обревизовав Каспийскую флотилию и Ревельский порт. Опытным и честным администратором был и Сергей Александрович Костливцев.