Коллектив авторов - История гражданской войны в СССР в 5 томах. Т. I. [Без иллюстраций]

Из запасных полков революционное влияние шло на фронт через маршевые роты и прочие виды направляемых в армию пополнений. Запасные части в городах составляли военную опору революции, ее агитационные силы. Из них рабочие получали военных инструкторов, а часто и оружие, в запасных полках партия вербовала своих членов и агитаторов для работы в фронтовых частях.

Завоевать гарнизоны городов значило для контрреволюции подорвать революцию в тылу и оградить от революционного воздействия фронт. Борьба за тыловые гарнизоны для буржуазии стала центральной частью борьбы за армию, борьбы против революции. План генералов состоял в том, чтобы вывести наиболее революционные части из крупнейших городов на фронт, заменить их "надежными" частями. В Ставку, как по приказу, отовсюду посыпались требования на пополнения. Даже Кавказский фронт, где фактически прекратились боевые действия, слал телеграммы одну за другой: "Кавфронт ходатайствует скорейшем наряде 100 тысяч укомплектований. В счет этой цифры благоволите скорейшем отправлении петроградского гарнизона 20 тысяч солдат третьей категории, кроме того необходимо выслать 30 тысяч из запасполков внутренних округов целыми запасполками или маршевыми ротами..."[682]

Тут уже прямо указано, откуда брать пополнения: из петроградского, наиболее революционного гарнизона 20 тысяч человек, а из других городов - полки целиком. Несмотря на провал июньского наступления на фронте и почти полное затишье в боевых действиях на фронт непрерывным потоком шли маршевые роты. Большая часть пополнений по дороге дезертировала, но задача, намеченная контрреволюцией, выполнялась: тыловые гарнизоны таяли, а вместе с ними ослаблялась в известной мере и база революции.

Тыловые гарнизоны уменьшались не только за счет маршевых рот. Запасные полки выводились из городов под всяким предлогом. Так на жалобу командующего Черноморским флотом, что 45-й пехотный запасный полк в Николаеве совершенно разложился, последовало распоряжение генерала Духонина: "45-й пехотный запасный полк желательно безотлагательно увести из Николаева..."[683]

Запасные части выводились в первую очередь оттуда, где особенно высоко поднималась революционная температура, или из тех мест, где солдаты своим революционным влиянием мешали концентрации реакционных частей, например, на Дону. Контрреволюционная деятельность генералитета получила скоро и правительственное утверждение: в военном министерстве разрабатывался приказ о планомерном сокращении запасных частей в тылу, а пока приказ проходил по всем инстанциям, запасные части подтягивались ближе к фронту под предлогом повышения их боеспособности.

Эсеро-меньшевистские комитеты в армии шли рука об руку с реакцией. "Опыт показывает, - писал 20 августа 1917 года командир XVIII армейского корпуса командующему 9-й армией, - что запасные части, расположенные в больших центрах, перегруженные количеством солдат без надлежащего пропорционального числа офицеров, часто очень неопытных, - все это ведет к разрушению внутреннего порядка и дисциплины этих частей и недостаточности их учебной подготовки, что, в свою очередь, больно отзывается на полках, ими комплектуемых. Посему всецело присоединяюсь к утвержденному начальником дивизии постановлению дивизионного комитета 37-й пехотной дивизии (эсеро-меньшевистского состава. - Ред.) и прошу о нижеследующем:

Так как практика показала, что привлечение тыловых частей ближе к фронту действующей армии несомненно способствует оздоровлению их, перевести комплектующий 37-ю пехотную дивизию 1-й запасный полк из Петрограда в какой-либо пункт тыла Румынского фронта"[684].

С другой стороны, в запасные части посылали с фронта особо падежные кадры: георгиевских кавалеров, ударников, реакционных офицеров, младший командный состав, проверенных, отборных солдат. Из Петроградского округа писали дежурному генералу в Ставку: "Восстановить работу в запасных частях возможно только при помощи здоровых и крепких кадров, а без них армия рискует совершенно лишиться порядочных пополнений"[685].

Под прикрытием Времени ого правительства генералы контрреволюции развернули колоссальную работу. Из промышленных центров на фронт посылались тысячи солдат запасных частей. Из солдатских комитетов вне срока и очереди направлялись в отпуск наиболее активные члены. Офицеров, если они шли с массами, под всякими предлогами удаляли из частей и бросали на фронт. В гренадерском резервном полку офицеры постановили изъять подпоручика Никонова как "вредного" для солдат и офицеров, а из протеста солдат выяснилось, что Никонов провел огромную работу по борьбе с корниловщиной.

В прессе снова началась широкая кампания противопоставления фронта тылу. На сей раз ведущая роль принадлежала эсеро-меньшевикам. "Где же воодушевление демократии? - спрашивали 3 октября с возмущением соглашательские "Известия". - Крестьяне закапывают хлеб в ямы и гноят его, но не посылают в армию, где часто не выдают полного пайка хлеба. Стоящие в тыловых гарнизонах солдаты одеты и обуты лучше и часто лучше питаются, чем солдаты, стоящие на позициях"[686].

"Не все благополучно сейчас в тылу, - писали 6 октября "Известия". - И это питает и обостряет вражду к тылу. И уничтожить эту вражду можно не одними опровержениями лжи, а действительным уничтожением того, что является в этих обвинениях правдой"[687].

Кадетская "Речь" ехидно подхватывала эсеро-меньшевистскую клевету и злорадно смаковала ее в своих обзорах.

"Люди реакции - не краснобаи", говорил еще Маркс по поводу контрреволюции в 1848 году. Кадеты хорошо знали, с какой лихорадочной настойчивостью шла в лагере контрреволюции борьба за тыловые части. Излишняя болтливость могла лишь повредить настойчивой и быстрой работе контрреволюции. Мелкобуржуазные соглашатели ретиво прикрывали и оправдывали подготовку наступления контрреволюции.

Как уже говорилось, назревание революции обгоняло все мероприятия буржуазии и помещиков. Завоевывая массы, революция проникала во все части фронта, уходила вглубь страны, в отсталые районы, прокладывала себе пути в самое сердце контрреволюции - в казачьи области.

Части, которые вчера еще клялись в верности черно-красному знамени буржуазных ударников, сегодня отказывались выполнять приказы командиров.

Полковой комитет гвардейского Семеновского полка - того самого, что прославился в 1905 году кровавым разгромом московского рабочего восстания, - хвастливо обещал "всей частью стать во главе штурмующих войск"[688], а через несколько дней семеновцы отказались выступить на позиции.

Полки 2-го гвардейского корпуса, выразив желание считаться ударными частями, потом целыми полками отказывались выполнять боевые приказы.