Коллектив авторов - История гражданской войны в СССР в 5 томах. Т. I. [Без иллюстраций]

Тридцатого сентября обновленный совет в Саратове дал большевикам преобладание: на 300 большевиков - 90 эсеров, 53 меньшевика.

Со всех концов страны - с крайнего севера, из далекой Сибири, с берегов Черного моря и с Украины, из Средней Азии и из Закавказья - шли требования о передаче власти советам. Газеты того периода буквально пестрят сообщениями, сводками, резолюциями, говорящими об усиленном росте большевистского руководства массами.

Приведем, например, резолюцию четырех тысяч рабочих вагонных и паровозных мастерских Александровского завода в Петрограде, очень ярко передающую общее настроение: "1. Стоящее у власти правительство не только ничего не делает для удовлетворения насущных нужд рабочего класса и крестьянства, не только не принимает необходимых мер для окончания войны, для облегчения продовольственной нужды, но, наоборот, заботится лишь о защите интересов капиталистов и помещиков, решение вопроса о войне и мире отдает в руки империалистов-захватчиков, с продовольственной нуждой "борется" повышением хлебных цен.

2. Такое правительство может с нашей стороны рассчитывать лишь на одно: на самую решительную борьбу с ним. Неотложной задачей мы считаем немедленное устранение правительства, губящего дело революции и идущего под знаменем контрреволюции.

3. Революция погибнет, если власть не возьмут рабочие, солдаты и крестьяне в лице советов. Поэтому от предстоящего съезда советов мы требуем провозглашения власти советов.

4. В сознании того, что революция переживает страшные дни, мы заявляем: в борьбе за власть, в борьбе за победу революции советы могут рассчитывать на нашу безусловную и решительную поддержку"[570].

Низовые организации под давлением рабочих самораспускались, а перевыборы давали перевес большевикам. Фабричный комитет Трехгорной мануфактуры в Москве постановил сдать свои полномочия, а новый президиум фабричного комитета немедленно заявил, что он

"считает необходимой борьбу стачкой за власть советов"[571]. Широкие массы пролетариата на собственном суровом опыте убедились в том, чему учила их партия большевиков: спасти революцию может только решительная и самоотверженная борьба за свержение правительства фабрикантов и помещиков, возглавляемого Керенским.

Корниловщина открыла глаза и широким слоям крестьянства. Для крестьян выступление Корнилова явно означало возврат помещиков в старые "дворянские гнезда", означало полную гибель надежд на получение земли из рук Временного правительства. О земле и без того было слышно мало утешительного, а тут - снова старый классовый враг, от которого крестьянству - по крылатому выражению того времени - "корнилится и керится" уже с полгода. В ответ на попытку помещиков покрепче прибрать к своим рукам землю крестьянство поднялось во всех районах.

В архивах милиции Керенского сохранились подробные сводки о бурном росте крестьянского движения. В сводки попадали главным образом выдающиеся факты и притом зарегистрированные в районах, ближе расположенных к центру. Нои эти факты дают яркое представление о характере движения:

Май Июнь Июль Авг. Сент.

Число крестьянских выступлений (порубки, потравы, покосы, захват имений и т. п.) 259 577 1122 691 629[572]

На первый взгляд может показаться, что крестьянское движение после июльских дней пошло на убыль. Именно такой вывод и делали из этих цифр бухгалтеры от соглашательства - эсеро-меньшевистские лидеры. Они старались доказать, что крестьянство успокаивается и согласно отложить "разговор о земле" до "приезда барина", т. е. до созыва Учредительного собрания.

Не говоря уже о том, что милиция Керенского недобросовестно подбирала цифры, она явно жульнически подавала их в своих сводках. Наиболее решительную форму борьбы - разгромы и поджоги экономии, захват земли и инвентаря - буржуазные статистики выделили из группы земельных нарушений и перенесли в группу "погромно-захватные правонарушения", где свалили в одну кучу захват имений и убийства с грабежами. Но и этот жульнический прием не может скрыть истинную суть крестьянского движения. Если общая цифра крестьянских выступлений падает, то неуклонно и быстро растут разгром и захват помещичьих имений:

Май Июнь Июль Авг. Сент.

Погромно-захватные правонарушения 152 112 387 440 958[573]

Коренным образом изменилась форма крестьянской борьбы. Вместо потрав, покосов, экономических конфликтов на первый план выдвигается "выкуривание" помещика из насиженных гнезд: начинаются разгромы и поджоги имений, захват земли и раздел экономии. На заседании Временного правительства то и дело докладывают о новых мятежах в деревне. 27 сентября заместитель министра-председателя Коновалов сообщает о сильном погромном движении против помещиков в Саратовской губернии; 3 октября докладывается о разгроме имений в Волынской губернии; 4 октября получено сообщение о захвате и разделе имений в Курской, Пензенской и Рязанской губерниях; 6 октября - о растущем движении во Владикавказе, Минской, Харьковской и Волынской губерниях. Крестьянское движение распространялось, как огонь по бурелому, перебрасываясь из края в край и все ближе приближаясь к фронту, где миллионы солдат жадно ловили слухи о захвате помещичьих земель.

Приближение волны крестьянских восстаний к накаленному и без того фронту заставило Временное правительство решиться на новый контрреволюционный план.

Пятнадцатого октября Министерство внутренних дел под благовидным предлогом - улучшения продовольствия армии - предложило перебросить кавалерию с фронта вглубь России. Кавалерию предполагали расположить таким образом, чтобы охватить как можно больше районов, притом почти исключительно те. где пылали крестьянские восстания: Рязанский, Тамбовский, Пензенский, Саратовский, Курский, Орловский, Киевский, Харьковский, Екатеринославский, Новгородский, Пермский и др. Что дело шло именно о грандиозной карательной экспедиции, где в роли карателей должна была выступать вся кавалерия, а в роли караемых - большая часть крестьянства, можно судить по обмену телеграммами между министром внутренних дел Никитиным (член партии меньшевиков) и генералом Духониным. Требуя высылки кавалерии, Никитин указывал, что "в целях продовольствия кавалерийские части с пользой для установления порядка могут быть расквартированы срочно"[574].

А дальше идет перечень районов, где бушевали восстания, - около 20 губерний, больше трети Европейской России!

Меньшевистский министр хотел засечь добрую треть крестьян руками их же сынов-солдат.

Ретивому защитнику помещиков Духонин отвечал: "Ни боевые условия, ни участившиеся в последнее время в ближайшем тылу грабежи и разбои не позволяют теперь снять с фронтов кавалерию и отправить ее далеко в тыл... Поддержание внутреннего порядка в стране следует базировать на правильно организованной милиции, составленной из отборных надежных людей ныне увольняемых сроков службы"[575].