Чайна Мьевилль - Октябрь [litres]

Между тем Гучков также пытался вызвать в народных массах энтузиазм – на митинге воинственно настроенных железнодорожников. Когда он сообщил им, что власть передана великому князю Михаилу Александровичу, реакция была настолько враждебной, что кто-то из ораторов стал даже требовать его ареста, и депутат Госдумы смог ускользнуть лишь благодаря помощи посочувствовавшего ему солдата.

Шульгин и Гучков промчались на машине по городу к дому номер 12 на улице Миллионной, где в роскошных апартаментах проживала жена великого князя, княгиня Путятина. Там, в 9.15 утра, брат Николая II встретился с измученными членами Временного правительства и сформировавшего его думского комитета.

К этому времени только Милюков, напоминая окружающим о Великой России, о мужестве и патриотизме, все еще настаивал на сохранении монархии. Учитывая мятежные настроения в Петрограде, большинство других участников встречи были против вступления великого князя на престол. Когда появились Шульгин и Гучков, их рассказы о настроениях народных масс на вокзале придали аргументам скептиков больше веса. Как заявил великому князю Керенский, если тот коронуется, то «нельзя ручаться за жизнь Вашего Высочества».

В то утро, когда в Царском Селе Александре Федоровне, одетой в форму медсестры, сообщили об отречении ее мужа, и она, плача, молилась о том, чтобы «две змеи», «Дума и революционеры», отгрызли друг другу головы, ее деверь обсуждал с первой змеей, как лучше победить вторую.

Около часа дня, после долгих бесед и длительного уединения для личного самоанализа, великий князь Михаил Александрович вернулся к своим незваным гостям. Он спросил у Михаила Родзянко и князя Георгия Львова, еще одного представителя партии кадетов, могли ли они поручиться за его безопасность, если бы он стал царем.

Они ответили отказом.

«В этих обстоятельствах, – сказал он, – я не могу принять престола».

Керенский вскочил со стула и выкрикнул: «Ваше Высочество! Вы совершаете благородный поступок!» Остальные участники встречи оцепенели.

Было время обеда; династия Романовых завершила свое существование.

В то утро вся пресса, в том числе новая советская газета «Известия», сообщила о новом Временном правительстве, сформированном на основе восьми пунктов, согласованных между Петросоветом и Временным комитетом Государственной думы. «Известия» призвали поддержать его «постольку, поскольку созданное правительство идет по линии осуществления намеченных задач и выполнения [своих] обязательств».

Формулировка «постольку-поскольку», как и «за исключением случаев…» ранее, явилась ключевым выражением для понимания возникшего вскоре двоевластия и его противоречий.

Здесь, в дыму гнусного дьявольского шабаша,

Нахлынула новая волна массового воодушевления. 4 марта, к полному восторгу широких слоев населения, пресса обнародовала новости об отречении Николая II и об отказе великого князя Михаила Александровича от престола. В этот день газета партии социалистов-революционеров (эсеров) «Дело народа» сообщила своим читателям, что им лгали, утверждая, что сказки не сбываются, поскольку они стали свидетелями того, как сбылась одна из них.

Когда-то (продолжала газета) «жил-был огромный старый дракон», который пожирал лучших и храбрейших граждан «в мороке безумия и власти». Но появился доблестный герой, коллективный герой. «Наш герой, – восклицала газета «Дело народа», – это народ!»

Наступил новый, постдраконовский мир. Начался шквал масштабных, немыслимых в прежние, скудные времена реформ. Временное правительство упразднило ненавистное полицейское управление. Теперь больше не было «фараонов». Временное правительство уволило всех губернаторов. Проявляя осторожность, оно изучало, на какие уступки можно пойти и каких договоренностей можно достичь с различными областями и национальными меньшинствами бывшей империи. Спустя считаные дни после революции депутаты Государственной думы из числа мусульман сформировали группу, призвавшую собраться 1 мая для обсуждения вопроса о самоопределении. 4 марта украинские революционеры, националисты, социал-демократы и радикалы создали в Киеве Центральную раду (Центральный совет). 6 марта Временное правительство восстановило автономию Финляндии (выступив, однако, против ее полной самостоятельности) и ее конституцию – после тринадцати лет прямого управления. Одновременно оно объявило, что предстоящее Учредительное собрание примет окончательное решение по вопросу взаимоотношений (такая отсрочка была желательна, чтобы избежать различных политических осложнений). 16 марта новая власть предоставила независимость Польше, хотя та была оккупирована вражескими державами, – это был чисто символический жест.

Первоначально социалисты Петросовета пытались обеспечить контроль над Временным правительством. «Члены Временного правительства! – призывал меньшевистский печатный орган «Рабочая газета». – Пролетариат и армия ждут от вас немедленных распоряжений по упрочению революции и демократизации России». Роль народных масс в тот период заключалась в том, чтобы предложить либералу не только поддержку, но и послушание, правда, не безоговорочное. «Наша поддержка зависит от ваших действий». Это была поддержка правительства «постольку-поскольку». Как будто это намерение могло отличаться последовательностью.

Именно в этом духе был составлен второй официальный документ Исполкома Петросовета от 5 марта. Это был Приказ № 2, который, как и было обещано думскому комитету, смягчил формулировки Приказа № 1.

Военный и морской министр Временного правительства Александр Гучков добивался от Петросовета безоговорочных гарантий того, что Приказ № 1 распространялся только на войска в тылу. Фактически Приказ № 2 был также весьма неоднозначным по указанному вопросу. Он предусматривал, что даже в Петрограде солдатские комитеты не могли вмешиваться в служебные вопросы. Солдаты были «обязаны подчиняться всем распоряжениям военных властей, относящимся до военной службы». Наряду с этим Исполком не отказался от принципа избрания офицеров.

На следующий день Исполком Петросовета согласился создать во всех полках должности своих комиссаров, которые обеспечивали бы связь между солдатами и Петросоветом и осуществляли бы контроль за отношениями правительства с армией. Но с учетом уже сложившихся отношений правительства с армией и собственных отношений Петросовета с войсками, закрепленных в таких документах, как Приказ № 2 (двусмысленных, уклончивых, шарахающихся от компромиссов к убеждению), параметры власти комиссаров в войсках не всегда будут достаточно четкими.