Анджей Мисюк - Спецслужбы Польши, Советской России и Германии

В этой работе уже неоднократно была показана угроза общественной безопасности на восточных границах РП, вызванная диверсионными и разведывательными акциями соответствующих служб и организаций советского государства. Национальные меньшинства, проживавшие на восточной территории Польши, были постоянно задействованы в этой деятельности. После окончания польско-советской войны власти II Республики старались создать защитную систему от враждебных актов диверсии и саботажа в восточных воеводствах. Сплетение различных факторов приводило к тому, что эти начинания не давали ожидаемых результатов. Одновременно с этим восточный сосед постоянно совершенствовал методы и формы деятельности собственных специальных служб в Польше. Опасные общественные явления среди национальных меньшинств постоянно вызывали общественные беспорядки на этой территории. Не будет преувеличением и утверждение, что деятельность польских государственных институтов на восточных землях осуществлялась в условиях гражданской войны.

Попыткой нормализации обстановки было принятие постановления Совета министров от 16 апреля 1929 года, которое уполномочивало министра внутренних дел и министра военных дел принимать соответствующие меры в целях пресечения диверсионных акций в восточных районах. Непосредственное руководство было поручено представителям Министерства военных дел — инспекторам армии, генералу Эдварду Рыдзу-Шмиглю (инспектору армии Вильно) на территории Белостокского, Полесского, Новогрудского и Виленского воеводств и генералу Яну Ромеру (инспектор армии Львов) на территории Волынского, Тамопольского и Станиславовского воеводств. Оба генерала располагали органами политической администрации, государственной полиции и военными подразделениями, которые должны были обеспечить реализацию задач, связанных с установлением порядка в определенных районах деятельности советских диверсантов. Тогда также родился за мысел создания самостоятельного органа, проводящего так называемую противодиверсионную разведку. Как уже упоминалось, какое-то время эти задачи находились в кругу заинтересованности СИР КОК, территориальных отделений II Отдела и органов политической полиции. Однако эти институты были не в состоянии самостоятельно вести результативную борьбу с массовыми советскими диверсионными акциями в восточных районах.

В августе 1924 года возник проект организации противодиверсионной разведки в пограничной зоне с Литвой и Россией. «В связи с централизацией противодиверсионной разведки в руках военных для обеспечения безопасности советской и литовской границ, а в особенности ликвидации деятельности диверсионных банд и закордотов [18] Специальные подразделения Интернационала. , были созданы три центра в виде контрразведывательных отделений, зависимых по службе прямо от II Отдела Генштаба и инспекторов указанных армии, а в хозяйственном и административном плане относящихся к соответствующим отделениям II Отдела Генштаба». Эти отделения были размещены в Вильно, Бресте-над-Бугом и во Львове. Они располагали следующими контрразведывательными офицерскими постами:

Центр № 1 в Вильно — посты:

– № 1/1 в Крулевшизне;

– № 2/1 в Молодечно;

– № 3/1 в Столицах;

– № 4/1 в Нещвеже;

– № 5/1 в Щвенчянах;

— N9 6/1 в Сувалках;

Центр № 2 в Бресте — посты:

– № 1/11 в Лахове;

– № 2/11 в Сарнах;

Центр № 3 во Львове — посты:

– № 1 /III в Ровно;

– № 2/III в Кжеменьце;

– № 3/III в Тарнополе

– № 4/III в Чорткове.

Созданным новым органам так называемой противодиверсионной разведки были поручены для выполнения следующие задачи:

1. проведение внутренней разведки и в особенности установление лиц, которые оказывают помощь бандам и с кем руководители банд поддерживают в стране связь;

2. проведение наступательной неглубокой разведки, благодаря которой можно было бы действовать против акций неприятеля на его территории, чтобы с помощью этого выявлять его намерения и организационную сеть, а также места, где ведется подготовка акций;

3. проведение наступательной глубокой разведки, которая создает возможность овладения штабами диверсионных отрядов и штабами, руководившими подрывными акциями из специально законспирированных и тайных мест в глубине страны.

Из представленного перечня обязанностей следует, что созданные подразделения должны были применять очень разнообразные формы разведывательной работы в рамках противодиверсионной деятельности. Кроме того, по мысли авторов проекта, оговариваемые группы должны были, с одной стороны, быть независимыми единицами по отношению к военным и гражданским специальным службам, а с другой — они в то же время становились платформой взаимодействия территориальных отделений II Отдела, СИР КОК и информационных служб МВД. Руководство и координация всей противодиверсионной акцией были поручены инспекторам армии. В сумме эти подразделения располагали достаточно большими финансовыми средствами и довольно значительным оперативным потенциалом. В пограничной зоне 45 агентов выполняли контрразведывательные задачи, 32 проводили неглубокую разведку на иностранной территории, а 19 секретных сотрудников поставляли информацию в сфере наступательной глубокой разведки.

Для улучшения координации разведывательных мероприятий через какое-то время в инспекторатах армии № 1 и 5 были созданы информационные рефераты. Однако, несмотря на принимаемые усилия, созданная организационная система не давала ожидаемых результатов. Инспектораты, не располагая соответствующими разведывательными кадрами, не были в состоянии руководить такой важной операцией, как борьба с диверсионными бандами в восточных районах. Кроме того, местнические интересы отдельных институтов, принимавших участие в этих акциях, затрудняли результативную деятельность. Например, в соответствии с постановлением Политического комитета Совета министров, МВД должно было выделить из собственного бюджета сумму 60 тысяч злотых на контрдиверсионную деятельность. Но II Отдел в течение нескольких месяцев безрезультатно пытался получить обещанную дотацию.

Потребностью времени в этой ситуации стало создание специального военно-полицейского формирования, предназначенного исключительно для борьбы с диверсией и саботажем на востоке. В августе 1921 года на заседании Совета министров было принято решение по этому вопросу. 12 сентября 1924 года министр военных дел отдал приказ о создании Корпуса пограничной охраны. При этом была принята достаточно сложная система подчиненности этого формирования. Командующий КПО с учетом выполнения задач Пограничной службы был подчинен министру внутренних дел, но в то же время в случае войны по дисциплинарным, учебным и вопросам подготовки — министру военных дел. В 1938 году Командующий КПО стал дополнительно подчиняться Генеральному инспектору Вооруженных сил.