Анджей Мисюк - Спецслужбы Польши, Советской России и Германии

После 1926 года стало правилом, что государственные институты, в том числе ГП, принимали участие во всех личных торжествах Пилсудского. В 1927 году в первый раз празднично отмечались именины маршала. В 1930 году приказом Главного коменданта ГП был создан «Комитет для ознаменования именин Е. Пилсудского», задачей которого было выражение почестей и поклонения «духовному Вождю народа». Ежегодно происходили несколькодневные торжества, связанные с этим праздником, в которых принимали массовое участие полицейские. Все полицейские округа направляли в столицу делегации из нескольких человек для принятия участия в этих церемониях. В это время организовы вались полицейское факельное шествие в Бельведере, торжественное богослужение, полицейские спортивные соревнования, торжественные заседания на местах. На них выступали в таком стиле, как, например, в 1934 году подинспектор М. Козелевский, воеводский комендант ГП во Львове: «Мы приехали, чтобы посмотреть, как столица чтит Вождя народа. Мы в провинции относимся к маршалу с симпатией не в меньшей степени, но таких прекрасных торжеств напрасно было бы искать у нас… Мы, полицейские со всех уголков РП, кроме этой симпатии к маршалу, о которой я сказал, вносим еще иные элементы — переигрывая друг друга. За этим столом мы представляем одно целое, хотя съехались с разных сторон. Мы окончательно уничтожаем разделявшие нас когда-то пограничные столбы, снесенные могучей волей маршала Пилсудского». В октябре 1933 года был открыт памятник Пилсудскому в казармах школы для рядовых ГП в Больших Мостах. Решающую роль в процессе интеграции полицейской среды играло также легионерское движение.

В условиях острой политической борьбы, которая имела место в конце 1920-х годов, между правящим лагерем и парламентской оппозицией стали все чаще осуществляться попытки использования в этой борьбе государственных институтов, в том числе и ГП. Как уже упоминалось, в предмайский период за влияние в руководящих кругах РП конкурировали две политические партии. Это были: лагерь пилсудчиков и Демократическая партия. После принятия власти сторонниками маршала в 1926 году лица, проявлявшие продемократические симпатии, по-прежнему оставались в рядах ГП. Бывший Главный комендант ГП Марьян Боженцки, один из лидеров Народной партии в 1930-х годах, сохранил влияние на многих сотрудников ГП из высшего звена. «На территории Государственной полиции находится группа Боженцкого. Кроме ряда таких бывших сотрудников ГП, как надкомиссар Сакаж, и действующих сотрудников надкомиссара Загурского и подкомиссара Завидзкого, работают надкомиссар Поражиньский и постовой VI округа Бронислав Ясковский, входящий в состав VII Комиссариата ГП». Многие из них работали в органах политической полиции и с учетом этого имели доступ к информации конфиденциального характера. Марьян Боженцки подозревался в создании разведки на базе Лагеря Великой Польши, которая результативно проникала в МВД, Комиссариат правительства в Варшаве и полицейские органы. В январе 1931 года следственный отдел ГП в Тчеве получил информацию о том, что окружное управление Народной партии в Пельпине располагало платными информаторами в органах полиции и государственной администрации Поморского воеводства. Таким образом, кроме явной политической борьбы Демократической партии с правящим лагерем, здесь существовала закулисная борьба между этими двумя политическими силами за влияние в гражданском аппарате информационных служб.

Оппозиционные политические партии пытались также с помощью пропагандистских инструментов дезинтегрировать полицейскую среду. В 1930 году появилась анонимная прокламация, в которой в открытой форме была сделана попытка оказать влияние на полицию. Фрагменты этой листовки звучали так: «Рабочие и все трудящиеся люди ведут борьбу с беззаконием и насилием, применяемыми правительством Ю. Пилсудского. Сегодня у власти находится правительство явной провокации, и поэтому борьба с этим правительством должна быть все острее… Рабочие все чаще будут выходить на улицы и демонстрировать свои требования. Правительство также все чаще будет вас мобилизовывать против рабочих. Задумайтесь над тем, в каких целях используются ваши функции? Вас используют для защиты тех, кто нарушает закон. Разве такая работа входит в обязанности полицейского, который пошел на службу, чтобы блюсти закон и защищать общество от нарушителей общественного порядка?»

В то же самое время коммунисты также предприняли попытку разложения полицейских рядов. На заседании ЦК КПП в 1931 году было принято воззвание к полицейским следующего содержания: «Отказывайтесь от разгона демонстраций, не будьте палачами ваших братьев, отказывайтесь защищать штрейкбрехеров, помогайте рабочим и крестьянам вооружаться для предстоящих боев. Не будьте слепыми и запомните, что сражение приближается, что оно будет массовым и ожесточенным… Против этой борьбы не выступайте». Оказалось, что сыщик из следственного управления в Катовицах передавал информацию тамошним коммунистам.

Видя, что попытки воздействия на ГП становились частым явлением, территориальные руководители полицейских ведомств издавали конфиденциальные распоряжения такого содержания: «Отмечаю, что некоторые политические организации в своей псевдоидейной деятельности ищут точки опоры даже в такой совершенно аполитичной организации, как полиция, рассылая воззвания в полицейские подразделения и на частные квартиры полицейских. Эти воззвания в первую очередь рассчитаны на эффект разложения в рядах полиции… Следует предпринять контракцию этой деятельности».

В послемайский период сфера заинтересованности информационных служб ГП подверглась существенному изменению. Кроме деятельности коммунистов и представителей национальных меньшинств, которая согласно тогдашнему закону имела все признаки антигосударственной, объектом инвигиляции и полицейских репрессий стала легальная антипилсудская оппозиция. Это было качественной разницей в характере деятельности политической полиции по сравнению с периодом до майского переворота 1926 года. Содержание информационных сообщений Комиссариата правительства в столичном городе Варшава подтверждает тезис, что внимание полицейских властей и политической администрации было сконцентрировано на наблюдении за разными формами активности лиц, профессиональных групп и легальных политических партий, которые критически относились к политике правящего лагеря. Эта заинтересованность не ограничивалась только определением политических угроз (контрразведывательная деятельность), а была направлена также на установление идейно-творческой среды, которая могла быть податливой влиянию санацийного лагеря (наступательной деятельности). Поэтому в полицейских информациях много места также отводится как правым партиям (демократам, монархистам), так и центристам (ПКП «Пяст») и левым (ПСП). Определенная политическая ситуация, безотлагательные цели правящего лагеря имели решающее влияние на направление деятельности конфидентов и секретных сотрудников.