Александр Ачлей - Битва гловальных проектов Часть 2

Здесь хранились 360 изображений различных божеств и покровителей отдельных арабских племен, включая Авраама и Деву Марию с младенцем Иисусом. По этой причине владение ключами от Каабы наделяло хашимитов особым статусом в мекканской среде.

Свое название род получил благодаря прадеду Мухаммеда Амру. Человек состоятельный и знатный, он обладал привилегией разламывать хлеб для многочисленных паломником, приезжающих в Мекку. Отсюда и почетное прозвище «Хашим» («хашима» — разламывать хлеб для тюри), перешедшее по наследству всему его потомству. Его сын и дед Пророка Абд аль-Мутталиб продолжил семейную традицию: он кормил и поил пилигримов с таким радушием, что современники назвали его «аль-Файда» («Щедрый»).

Как уже было сказано, отец Мухаммеда умер еще до его рождения, а после смерти деда старшим в роду стал его дядя Абу Талиб, человек достойный во всех отношениях. И все равно тяготы сиротского положения не миновали Мухаммеда. Для того чтобы прокормиться, он вынужден был отказаться от учебы и всецело посвятить себя тяжелому труду погонщика скота. Со временем он стал сопровождать караваны, идущие по безбрежным пустыням Аравийского полуострова.

Во время одного из таких переходов караван остановился в городе Босра (на юге нынешней Сирии, в 19 км от иорданской границы), где жил христианский монах Басира. Нарушив правила аскезы, он принял кочевников в своей келье и даже снизошел до беседы с мальчиком–погонщиком. Как выяснилось потом, Басира заметил, что над Мухаммедом нависало облако, как бы защищая его от палящих лучей солнца. Оно сопровождало мальчика на всем его пути, а после того как караван достиг оазиса, опустилось на дерево, которое склонило перед Мухаммедом свою крону в знак покорности. Увидев все эти знамения, Басира понял, что перед ним божий избранник, а осмотрев его тело и обнаружив между лопатками особый знак (еще одно знамение!), окончательно уверовал в пророческое будущее юноши. Он рассказал о своих наблюдениях и выводах Абу Талибу и завещал ему всячески беречь Мухаммеда.

Дальнейшая жизнь Пророка мало чем отличалась от жизни его сверстников. Он продолжал сопровождать караваны, защищал интересы своего рода и племени в вооруженных столкновениях, оказывал помощь паломникам. Расторопному, умному и честному юноше соплеменники дали почетное прозвище «аль-Амин», что означает «Верный своему слову».

Когда Мухаммеду исполнилось 25 лет, он женился на 40–летней вдове Хадидже, женщине красивой, умной, сердечной и состоятельной. Именно Хадиджа стала первым человеком на Земле, кому Мухаммед рассказал о своей встрече с архангелом Джибрилом. Она была первой мусульманкой, до конца своих дней преданной Пророку. От их дочери Фатимы, единственной из детей Мухаммеда, пережившей отца, пошла ветвь шиитских имамов. Мухаммед искренне любил Хадиджу, был предан ей, и, несмотря на распространенный в то время у арабов обычай многоженства, до ее смерти не вводил в дом других женщин.

В общем, до 40 лет Мухаммед вел обычную жизнь мекканца. Единственное, что его отличало от других — это постоянное стремление к общению с Всевышним, которому он предавался вдали от городской суеты среди величественных гор, окружавших его родной город.

«Месяц рамадан 920 года эры Селевкидов, что соответствует 610 году принятого нами летосчисления, Мухаммед проводил, как обычно, в полюбившемся ему одиночестве на горе Хира, лишь изредка возвращаясь в Мекку, чтобы запастись водой и пищей.

День за днем и ночь за ночью проходили в молитвах, размышлениях и созерцании, не приносивших ничего нового и неожиданного, пока не наступила ночь 24–го числа месяца рамадана. Мухаммед спал в пещере на склоне горы Хира, когда к нему явился некто в человеческом облике.

— Он пришел ко мне, когда я спал, — рассказывал Мухаммед, — со сверкающим свитком, покрытым какими–то письменами.

— Читай! — услышал Мухаммед.

— Я не умею читать, — ответил он.

Явившийся опустил ему свиток на грудь, и Мухаммед почувствовал такую тяжесть, будто гора навалилась на него, не позволяя вздохнуть. Затем явившийся приподнял свиток и снова приказал:

— Читай!

— Я не умею читать! — повторил Мухаммед, скованный ужасом. В ответ некто придавил его так, что Мухаммеду показалось, что наступает смерть, и в третий раз приказал:

— Читай!

— Что мне читать?..

И явившийся сказал:

— Читай! Во имя Господа твоего, который сотворил… человека из сгустка. Читай! И Господь твой щедрейший, который научил каламом, научил человека тому, чего он не знал.

Мухаммед покорно повторил эти слова, и пришелец удалился.

— Очнулся я от своего сна, — рассказывал Мухаммед, — и почувствовал, что все слышанное мною как будто написано в моем сердце.

…Много раз рассказывал Мухаммед об этом замечательном событии своей жизни и, конечно, не всегда рассказывал одними и теми же словами. И слушатели Мухаммеда, как ни старались, не могли совершенно точно, слово в слово воспроизвести слышанное ими. В результате, когда пришло время занести рассказ самого Мухаммеда на бумагу, записать и тем самым увековечить его для потомков, биографы великого пророка столкнулись со многими версиями…

Но все рассказы современников, отличающиеся некоторыми деталями и подробностями, совпадают в главном: не когда–нибудь, а именно в одну из ночей месяца рамадана 610 года сорокалетнему Мухаммеду на горе Хира впервые явился некто могучий и страшный и приказал ему читать неведомо кем написанный свиток, а когда Мухаммед отказался, сам прочел ему пять строк из этого свитка и приказал повторить их; и строки эти врезались в сердце Мухаммеда…

Таково было первое откровение, сошедшее на Мухаммеда с небес, и Мухаммед тем самым становился пророком, но сам он об этом еще не знал. Он был напуган и подавлен случившимся и, покинув свою пещеру, бросился домой, к верной Хадидже.

Хадиджа тоже находилась в беспокойстве, хотя и по другой причине: она еще с вечера ждала Мухаммеда домой, а он все не приходил. Она разослала на его поиски служанок, но те обошли весь город, побывали в самой верхней и отдаленной части Мекки, но нигде не нашли Мухаммеда и вернулись к Хадидже ни с чем.

Войдя к Хадидже, Мухаммед, дрожа, прижался к ней и воскликнул:

— Горе мне! Я поэт или одержимый! — и он рассказал ей обо всем.

И Хадиджа, как умела, стала утешать его. Нет, убеждала она Мухаммеда, он не поэт и не одержимый; совершенно немыслимо, чтобы им овладели злобные духи — эти демоны овладевают порочными, а он, Мухаммед, добр и справедлив к своей семье, он честен и правдив, он кормит бедняков и щедро раздает милостыню; если во всей Мекке есть хотя бы один праведник, так это он, Мухаммед; Хадиджа готова в этом поклясться перед Богом, в чьих руках находится ее душа. Вскоре к обсуждению происшествия на горе Хира привлекли и Вараку, двоюродного брата Хадиджи…