Александр Багаев - Презумпция лжи

А записи исчерпывающих изобличительных показаний профессора Хаусхофера — документы, непонятно какому именно государству принадлежащие — хранятся где-то, и ни по каким законам о свободе информации их потому ни в Англии, ни в США заполучить нельзя по сей день.

И вот в этот момент, когда было слишком похоже, что кто-то лихорадочно и с абсолютной безжалостностью заметает какие-то зловещие следы, одновременно были написаны две книги, посвящённые одним и тем же социал-империалистам, одному и тому же ангсоцу.

Одна — «1984» Джорджа Оруэлла, адресованная в первую очередь англичанам, со страстным им всем предупреждением: вот чем нам грозит их власть, если и когда она распространится на весь оставшийся ещё хоть сколько-то демократическим мир!

Вторая — «Англо-американский истэблишмент», адресованная в первую очередь американцам. Её заключительную анестезирующую фразу, клинически фиксирующую их смерть, я уже привёл чуть выше.

И вот если читать обе эти книги параллельно и достаточно внимательно, вникая во все их смыслы, большие и маленькие, то невозможно отделаться от впечатления, будто Квигли и Оруэлл в процессе работы над своими книгами знали, что и как именно каждый из них рассказывает; будто они даже черновики друг друга читали и обсуждали между собой. Будто, наконец, Джордж Оруэлл в этих спорах обвинял Кэрролла Квигли и тех, кто за ним стоял, в чём-то очень серьёзном, и будто вот этот-то их незаконченный спор и воспроизвёл Оруэлл в романе «1984», как незадолго до него таким же приёмом увековечил свой незавершённый разговор с таким же тираническим правителем Михаил Булгаков.

НАРОДНАЯ мудрость гласит, что больше двух совпадений не бывает; когда их больше — это уже не совпадения. Так вот в связи с книгами Квигли и Оруэлла совпадений не два, не три и не четыре — их гораздо больше. Кто не верит — могут теперь начинать загибать пальцы.

И Квигли, и Оруэлл работали над своими книгами в одно и то же время в буквальном смысле слова: в 1947 1949 гг. (правда, не знаю наверняка, бывал ли Квигли именно тогда в Лондоне и если да — сколько времени там провёл).

Приведённая ранее цитата про главный политический прообраз романа «1984» — «Милнер… мог бы послужить одним из самых ранних примеров нового явления, которое Джеймс Бернхэм позднее назвал ‘менеджерской революцией’» — взята из «Англо-американского истэблишмента».

В обеих книгах основной рассказ ведётся об одном и том же замкнутом и тесном лондонском мирке, о круге людей, делавших и обслуживавших британскую высокую политику, идеологию и пропаганду. Даже ещё конкретнее: речь не обо всём этом весьма пёстром, многообразном и драчливом мире, а только об одной очень конкретной его части — о сторонниках и проводниках идеи и политики социал-империализма, то есть о Кливденском круге, прямом наследнике Группы Милнера. (Кливденский круг в предвоенные и военные годы, как очень ясно показывает в своей книге Кэрролл Квигли, именно перечисленные области британской государственной жизни контролировал практически монопольно.) Мир, описываемый и Оруэллом, и Квигли — это на самом деле удивительно маленький мирок, в котором живут и действуют от силы несколько тысяч их живых современников.

Квигли признаётся, что многое для своей книги, для правильного понимания этого мирка почерпнул непосредственно из конфиденциальных бесед с самими его членами, с посвящёнными .

Оруэлл с конца 1930-х гг. и до самой смерти пользовался покровительством Дэвида Астора: сотрудничал в принадлежавшей его семье газете «Обсервер», последние годы иногда жил в принадлежавшем Астору имении в Шотландии. Более того, отношения у них были весьма близкие, и считается, что вообще Оруэлл на взгляды Астора оказал весьма значительное влияние (Оруэлл был на десять лет старше). Но при этом Дэвид Астор — сын и один из наследников леди Уолдорф Астор и лорда Лстора, то есть — как подробно разъяснил в своей книге Квигли — ключевых фигур внутреннего круга англо-американского истэблишмента. Другими словами Джордж Оруэлл жил, работал и был явно не последним человеком в самом центре этого замкнутого, микроскопического лондонского мирка лидеров мирового социал-империализма. И именно в этом мирке, можно даже сказать почти без натяжки — в этой компании, объявился для написания своей книги американец профессор Кэрролл Квигли.

Квигли нигде и никогда не рассказал ни о том, кто заказал, ни о том, кто оплатил его работу по подготовке и написанию «Англо-американского истэблишмента». А ведь его рукопись была впервые опубликована отдельной книгой и увидела свет только через тридцать с гаком лет после её написания и через четыре года после смерти автора — в 1981 г. Ни один обычный профессор себе такую роскошь за свой счёт позволить не смог бы.

Поскольку эта его книга явно подталкивает к мысли, что всё, связанное с заговорами в исполнении англо-американского истэблишмента, на самом деле связано почти исключительно с английскими социал-империалистами, можно предположить, что книга была заказана и оплачена именно американской частью англо-американской социал-империалистической элиты, которая и снабдила Квигли необходимыми рекомендациями, сделавшими возможными его доверительные беседы с лондонскими посвящёнными.

Мог ли Оруэлл, находясь в самом центре этого мирка, этой фактически компании заговорщиков , будучи к тому же сам одним из ведущих специалистов именно по этой теме, и зная наверняка гораздо больше, чем мог написать и писал открыто, — мог ли он о такой затее не знать?

___________________

Тут надо учитывать одну уже довольно давнюю особенность, присутствующую в западной публичной политической полемике и в полной мере свойственную практически одним только англичанам (её даже в сегодняшних США всё ещё в такой степени нет).

В Англии существует и принято всеми — журналистами, публицистами, редакторами и издателями по всему политическому спектру — негласное, но тем не менее незыблемое правило: не критиковать напрямую свою властную элиту. Причём не имеются в виду ни правительство, ни парламент, ни политические партии — их-то как раз критикуй, и чем злее и беззастенчивее, тем больший ты перец в глазах всех коллег. Но вот тех, кто реально стоят за ними и ими «кукловодят» — критиковать в Англии в печати, вообще публично нельзя ни под каким соусом; нарушение этого правила влечёт за собой изгнание из профессии. Случись Иде Тарбелл быть англичанкой и взяться не за Рокфеллера в Вашингтоне, а, скажем, за Бэрингов в Лондоне, на следующее утро её очерки, уже тогда, скорее всего успокоились бы в мусорной корзине редактора, а сама она проснулась бы не просто и банально знаменитой, а именно изгоем-конспирологом (в нашем сегодняшнем буквальном понимании слова).