Александр Стыкалин - Венгерский кризис 1956 года в исторической ретроспективе

Подобные тенденции присутствуют не только в российских публикациях. Так, к 50-летней годовщине событий в Венгрии в белорусском периодическом издании «Новая экономика» была опубликована статья с примечательным названием «Венгерский мятеж 1956 года (к 50-летию усмирения)» [1057]. Уже во втором абзаце текста ее автор сообщал: «Венгерский вооруженный мятеж октября 1956 г., несомненно, не спонтанное выступление недобитых на Балатоне фашистов, но кульминация тщательно готовившегося заговора. Кто, как и где его готовил, кто сегодня предстает в светлом образе борца за независимость Венгрии, каковы были цели и задачи участников мятежа, почему они потерпели поражение – эти и другие вопросы приобретают особую актуальность для потенциальных жертв “цветных революций”. В свете политической безграмотности и исторической амнезии отдельных глав западных государств сразу отметим: рассматриваемые события новейшей европейской истории достигли своей кульминации в конце октября – начале ноября 1956 года в форме попытки вооруженного мятежа, подавленного в ходе миротворческой операции с участием советских войск». Отметим, что точно такой же термин – «миротворческая операция» – был использован российским историком М. И. Мельтюховым при оценке войны 1939 года против Польши.

Современный уровень отечественной исторической науки в ряде случаев снисходит до уровня примитивной пропаганды. Особенно показательны случаи использования архивных документов без каких-либо комментариев и попыток их осмысления. Все это целиком и полностью относится как к тематике советско-польских отношений периода Второй мировой войны, так и к венгерским событиям 1956 года.

Приведем два соответствующих примера. Первый из них – это выдержка из сообщения для личного состава советских войск в Венгрии 1956 года из сборника «Венгерские события 1956 года глазами КГБ и МВД СССР». В ней говорится, что в конце октября – начальных числах ноября самолетами Красного Креста было привезено в Будапешт около 500 путчистов. Одновременно через австрийскую границу перешли около 4 тысяч хорошо подготовленных хортистских офицеров [1058]. Сноска № 204 отсылает читателя к соответствующему источнику – документу из состава Российского государственного военного архива: «См.: РГВА, Ф. 32907. Он. 1. Д. 145. Л. 32 и сл.» [1059].

Перед нами классический образец пропаганды, который снабжен соответствующей архивной ссылкой. Если задаться вопросами, где размещались эти четыре тысячи человек до венгерских событий, кто и как их финансировал, снабжал и тренировал, сохраняя на должном уровне их боеготовность и моральный дух спустя 11 лет с момента окончания Второй мировой войны, как они смогли перейти через границу и с чьей территории, знали ли об этом ранее советские спецслужбы, а если нет, то почему, – постепенно начинают возникать весьма серьезные сомнения в соответствии реальности этой приведенной фантастической цифры. Достаточно сказать, что гораздо более многочисленная антисоветская эмиграция из России, располагавшая несравнимо большим количеством великолепно подготовленных и идейно мотивированных бывших офицеров, никогда и нигде не обеспечивала одновременное применение таких сил против СССР ни в период после окончания гражданской войны, ни тем более спустя 10 лет после нее.

Подобный уровень достоверности имеет информация из другого документа, который имеет отношение к истории бывших польских территорий. Речь идет об интернет-публикации документов [1060], подготовленной сотрудниками ГА РФ к. ф. н. О. К. Иванцовой и Ю. Г. Орловой, историческое предисловие к которой написано в. н. с. Института славяноведения РАН д. и. н. А. Ф. Носковой. В предисловии к нему указывается: «Настоящий блок документов посвящен еще одной непростой странице истории советско-польских отношений – попыткам польского вооруженного подполья после освобождения от гитлеровцев Западной Украины, Западной Белоруссии, Литвы и вступления советских войск на территорию Польши дестабилизировать тыл Красной армии». Также сказано, что «составители выражают надежду, что публикация будет способствовать восстановлению исторической правды и объективному освещению причин советских действий в отношении польского подполья» [1061].

Обратимся к документу № 11 от 31 октября 1944 года. Это «Донесение члена Военного совета 1-го Белорусского фронта К. Ф. Телегина начальнику Главного Политического управления Красной армии А. С. Щербакову о наличии подпольных вооруженных формирований Армии Крайовой в полосе предстоящих боевых действий войск фронта, и о формировании польских легионов для борьбы с Красной Армией» [1062]. В нем, в частности, говорится, что попавший в немецкий плен руководитель польского сопротивления в Варшаве Бур-Комаровский «по заданию немцев формирует польские легионы для борьбы с Красной Армией»!

Можно не сомневаться в том, что история спецслужб вообще и советских, в частности, изобилует огромным количеством примеров дезинформации, осевших в архивах. Но работать с этими документами и знать об их существовании – это одно, а подавать заведомо ложную информацию читателям под видом исторической правды без каких-либо комментариев – это совсем другое. Если дипломированный специалист с ученой степенью, который значительную часть своей жизни посвятил изучению определенной проблемы, вдруг оказывается не в состоянии сопоставить хорошо известную на данный момент времени информацию с архивными данными, существует только два варианта, объясняющие его действия. Первое – это его непрофессионализм, второе – сознательное выполнение определенной задачи, ничего общего с историей не имеющей.

После распада соцлагеря отечественная историческая наука в лице конкретных определенных фигур, занимавших не самое последнее место в иерархии российских историков, позволяла по отношению к бывшим союзникам по Восточному блоку такие выпады, какие в свое время не позволяла себе даже сталинская пропаганда.

Так, в середине 2008 года в «Военно-историческом журнале» была опубликована статья «Вымыслы и фальсификации в оценках роли СССР накануне и с началом Второй мировой войны». Ее написал входящий в редакционный совет этого издания С. Н. Ковалев, который фактически возложил на Польшу вину за развязывание Второй мировой войны!

В статье, в частности, говорилось: «Все, кто непредвзято изучал историю Второй мировой войны, знают, что она началась из-за отказа Польши удовлетворить германские претензии. Однако менее известно, чего же именно добивался от Варшавы А. Гитлер. Между тем требования Германии были весьма умеренными: включить вольный город Данциг в состав “третьего рейха”, разрешить постройку экстерриториальных шоссейной и железной дорог, которые связали бы Восточную Пруссию с основной частью Германии. Первые два требования трудно назвать необоснованными». Далее автор отмечал, что «подавляющее большинство жителей отторгнутого от Германии согласно Версальскому мирному договору Данцига составляли немцы, искренне желавшие воссоединиться с исторической родиной». «Вполне естественным было и требование насчет дорог, тем более что на земли разделяющего две части Германии “польского коридора” при этом не покушались», – подытоживал С. Н. Ковалев. Однако Польша отказалась удовлетворить требования Германии, поэтому немецкая сторона 28 апреля 1939 года аннулировала декларацию о дружбе и ненападении, указывал автор статьи [1063].