И. Осипова - «В тени Лубянки…»

Епископ Пий Неве, невольно ставший причиной ареста сестер-монахинь и переживавший за их дальнейшую судьбу, писал в Рим: «Весь процесс происходит вокруг моего имени, а я один на свободе. Мое французское гражданство не позволяет им открыто нападать на меня, они делают это за спиной и весьма жестоко, поскольку преследуют невинных и исповедников веры». Пий Неве проявлял пристальный интерес к ходу судебного процесса в Воронеже и попросил сестру Раису Крылевскую «подробно описать весь ход этого процесса и материал передать ему». Сестра Вера Городец выполнила просьбу и « в письменном виде подробно изложила все ». Составленный ею подробный отчет о ходе следствия и судебного процесса епископ Пий Неве отправил в Ватикан. Из этого отчета видно, что вопросы, которые с неизменным постоянством задавались сестрам на протяжении всех девяти месяцев, были связаны с оказанием им материальной помощи: «Когда вы привезли деньги от Неве? Сколько? Что он передал священникам? Какие сведения они ему посылали?»

В начавшемся в ноябре 1935 года в Воронеже судебном процессе над тремя католическими священниками и тремя монахинями Абрикосовской общины, сосланными в Тамбов, главным обвинением против них стало обвинение в шпионаже. Как видно, чекисты из года в год, от процесса к процессу настойчиво набирали компромат на епископа Пия Неве, добиваясь от подследственных уличающих его показаний. Об этом же сообщала сестра Вера Городец, описывая выступления свидетелей на суде: «X. отреклась от католичества и рассказывала самые невообразимые вещи. На судебном заседании она почти ничего не отрицала. Она рассказывала о вас настоящие глупости, утверждая, что вы силой заставляли ее исповедоваться». Далее сестра-монахиня Вера Городец подтверждала: « Все их усилия были направлены на то, чтобы заставить нас признаться, что вы являетесь шпионом, что у вас есть организация, активными членами которой мы являемся и активно помогаем вам ».

Арестованные священники были вынуждены признать на суде факт получения денег от епископа Пия Неве: «Все священники растерялись — и это ошеломило нас. В их показаниях речь шла только о деньгах и о долларах, никто из них не настоял на том, чтобы в протоколе допроса было записано „для совершения богослужений“». Только когда Вера Городец объяснила на суде, что это за деньги и с какой целью их передают, «положение изменилось, и исчез преступный характер [90] Материальная помощь епископа своей пастве является законным действием во взаимоотношениях между ним, священниками и верующими у католиков. этой передачи денег». На суде обвиняемые священники категорически, перед всеми, отказались от всех своих показаний, которые они вынужденно подписали под диктовку следователя. О своем состоянии после того, как на первом же допросе ей зачитали показания священников, «признавших» тяжелейшие обвинения против себя и других, Вера Городец позднее написала Неве: «Сестры и я, монсеньор, испытали лишь чувство глубокой жалости, увидев в зале этих священников, столь жалких, столь несчастных, столь непоследовательных. Мы прекрасно понимали, что они это сделали незлонамеренно, ибо потеряли голову и запутались». «Но как было ужасно в эту первую ночь думать о том, что священники, которых мы называли отцами, предали нас и продали своего епископа».

Обвиняемые священники были приговорены к 8-10 годам тюремного заключения. От самих сестер-монахинь следствию так и не удалось добиться признания вины; а на суде они решительно отвергли все обвинения, в результате их вынуждены были оправдать и освободить из-под стражи в зале заседаний. 30 января 1936 года, сообщая в Рим о завершении судебного процесса в Воронеже, оправдании на суде сестер-монахинь и приговоре к тюремному заключению четырех священников, епископ Пий Неве писал: «Все наши монахини-доминиканки — русские женщины, героини, достойные восхищения. Они добавляют славную страницу к истории нашей Матери — Святой Церкви и являют сокровища добродетели, чистоты, мужества и любви к нашему Господу, хранящиеся в русской душе, принявшей истинность католической веры».

1936 год стал последним для епископа Пия Неве в СССР, он все чаще уставал, но продолжал информировать Ватикан обо всех событиях в стране. 30 января он писал о возвращении верующим костела в Саратове, что в Киеве нет ни одного священника и верующие на Рождество собрались в церкви и пели под орган, что « гонение, причем еще более изощренное и лицемерное, продолжается » [91] Wenger А. Указ. соч. С. 468. .

К тому времени в НКВД была составлена « Справка на Неве Евгения Евгеньевича, 1887 года рождения, Франция, бывшего епископа католического костела в Москве » [92] Здесь и далее из: Следственное дело А. Б. Отт // Центральный архив ФСБ РФ. , в которой высылка из страны неугодного епископа « за организацию нелегальных католических групп и использование их в шпионских целях » была названа уже свершившимся фактом и обосновывалась тем, что Неве, « проживая длительное время на территории СССР под видом миссионера и религиозного деятеля, занимался разведывательной деятельностью против Советского Союза и сбором клеветнической информации о советской действительности ». Справка справкой, но, несмотря на собранный компромат, на открытый скандал власти не отважились, и епископ Пий Неве не был официально выслан из страны; решено было действовать иначе.

К середине 1936 года у епископа Неве возникли серьезные осложнения со здоровьем, так что 31 июля он вынужден был покинуть Москву, так как нуждался в срочной операции. Епископ уезжал на поезде вместе с послом Франции Шарлем Альфаном, которого пришел проводить народный комиссар иностранных дел М. М. Литвинов. Рукопожатие этого верного слуги сталинского режима стало последним приключением епископа на советской земле. Он не переставал надеяться, что вернется к своим любимым всей душой прихожанам, ведь это было гарантировано послу Франции при его выезде. Но сердце подсказывало другое… въездной визы епископ Пий Эжен Неве не получил.

Ватикан наградил епископа Пия Неве за его подвижническую деятельность в России, отметив, что «информация Святейшего Престола зависела исключительно от докладов Неве и его корреспонденции из Москвы» [93] Здесь и далее: Wenger А. Указ. соч. С. 431, 266. . Заметим, что за все время служения в России в своих письмах в Ватикан епископ Пий Неве назвал «около 1500 имен епископов, священников, монахов, мирян, женщин и мужчин, католиков, православных, реже лютеран, о страданиях которых он рассказал с момента ареста и до их смерти».

1 марта 1934 года в Москву прибыл священник-ассумпционист Леопольд Браун [94] Справка о нем приведена в Приложении II. : он был блестяще образован, говорил на нескольких европейских языках, изучал теорию музыки в Лондоне, а до выезда в СССР преподавал немецкую литературу в американском колледже. Когда его направили в Москву, он растерялся, ведь ни русского языка, ни советской политической системы не знал. К счастью, первые два года он не только окормлял персонал американского посольства, но и помогал Апостольскому администратору Пию Эжену Неве в пастырском служении в храме Святого Людовика. За это время он выучил русский язык и близко соприкоснулся с советской действительностью.