И. Осипова - «В тени Лубянки…»

Уборщица в храме, работавшая на чекистов, утверждала, что заведующая храмом Алиса Отт « имела определенное задание — следить за прихожанами, вести наблюдение и чтобы в костел не проникли, на их взгляд, подозрительные лица ». Позднее она жаловалась, что когда стало известно о ее связи с органами, то именно мадам Отт « восстановила против меня всех посетителей, сообщила об этом Брауну, который отказался меня исповедовать ». Еще один «добровольный свидетель» утверждал, что католиков, обращавшихся к отцу Леопольду для исповеди, он « использовал для сбора информации о настроениях населения, продовольственном положении в стране и другим вопросам, обрабатывая их в антисоветском духе ».

Учительница русского языка подтвердила, что Брауном были собраны « точные данные относительно закрытия церквей в СССР »; и эти данные были переданы им епископу Неве и затем в Ватикан. Завершила «свидетельница» свои показания категорическим утверждением, что отец Леопольд « в период своего пребывания в Советском Союзе помимо службы в костеле занимался разведывательной работой и через своих знакомых и приближенных лиц собирал нужную ему информацию о советской действительности. Браун в церкви встречается с прихожанами и подробно расспрашивает каждого об условиях его жизни, работе, материальном положении, интересуется, не арестован ли кто-либо из членов семьи, за что именно, сочувствует им и оказывает материальную помощь ».

Благодаря передаваемым Брауном сведениям о преследованиях и арестах священнослужителей и верующих Ватикан имел на руках аргументы для возражений правительству США, которое считало, что позиции Сталина в отношении религии изменились. Отец Леопольд считал, что, распуская слухи о свободе вероисповедания, Сталин лишь намеревается использовать религию в политических целях, поэтому Браун был убежден, что именно сейчас тот самый благоприятный случай для осуществления давления на советское правительство в отношении свободы совести и вероисповедания. А теперь, когда СССР уже аннексировал более пятнадцати миллионов католиков, контакт между Католической Церковью и Советами совершенно необходим.

Для ускорения процесса высылки из страны католического священника Леопольда Брауна чекисты готовили материалы для « Справки по архивному делу № 300414 на Брауна », куда вошли показания вышеупомянутых лиц и где обосновывалась его высылка из страны: « Браун превратил костел в центр миссионерской и антисоветской работы… Обращавшихся к нему для исповедания католиков из числа советских граждан Браун использовал для сбора информации о настроениях населения, продовольственном положении в стране и других вопросах, обрабатывая их в антисоветском духе. В период Отечественной войны через прихожан-католиков распространял различные провокационные слухи о возможном „перевороте“ в СССР, а затем о неизбежности войны между Англией, США и СССР » [103] Дальнейшие события, касающиеся судьбы следующих настоятелей церкви Святого Людовика Французского в Москве, изложены после воспоминаний отца Леопольда Брауна — в Послесловии. .

«В России мы сделаем из вас хорошего коммуниста!» Эти слова полушутливо, полусерьезно были обращены ко мне через несколько минут после вступления на советскую землю. Их произнес человек в форме пограничника, работник наводящей ужас секретной полиции, и это было время, когда Сталин ускорял процесс уничтожения духовенства. Вторжение Гитлера произойдет еще только через семь лет. «Крестовый поход» фюрера против коммунистического атеизма еще не заставил Кремль принять новую религиозную политику, как это случилось позже.

Но в то время, много лет назад, когда я пересек советскую границу, все, что хоть отдаленно имело отношение к религиозному богослужению, вызывало неодобрение. И вот я стою здесь, на старом пограничном пункте польско-советской границы, облаченный в свою церковную одежду. И само мое появление здесь являлось вызовом материалистической идеологии послереволюционных российских лидеров. Целью моей поездки в Россию, разумеется, не было бросить вызов Кремлю или как-то его провоцировать. Однако в течение всего времени моего пребывания в стране, называемой когда-то Святой Русью, на меня смотрели так, как будто я приехал именно с подобными намерениями. Я никогда не забуду улыбку и лукавый взгляд офицера, который предсказывал, возвращая мне паспорт, что я стану хорошим коммунистом.

В Советской России я представлял образ жизни, расходящийся с советской системой, а также и с той Россией, которая, как я знал, была глубоко проникнута религиозными традициями.

Моя деятельность в качестве священника автоматически должна была превратить меня в постоянный объект нападок. Благодаря Богу и моему американскому гражданству мне удалось продержаться целых двенадцать лет.

До публикации этой книги я никогда не рассказывал трагическую историю моего выезда из России целым и невредимым. У Берии были другие планы — отправить меня в загробный мир досрочно. Но указующий перст Провидения позволил мне вернуться в Соединенные Штаты совершенно неожиданным образом. К концу 1945 года Кремль был «сыт мною по горло» и захотел окончательно стереть меня с лица земли. Я уже собирался покинуть страну, но получил секретное предупреждение о грозящей мне опасности, если я полечу на советском самолете. Обычно летали только самолеты «Совфлота». И если я не взорвался в воздухе вместе с пассажирами и командой, то только потому, что летел самолетом, на котором не было людей Берии. Тогдашний госсекретарь Джеймс Ф. Бирнс невольно спас мне жизнь, предложив полететь на его Skymaster С-54, транспортном самолете, предоставленном в его распоряжение Госдепартаментом США. Бирнс и его сопровождающие, а также несколько человек из американского посольства в Москве возвращались в США на том же самолете АТС с американским экипажем, который прилетел в Москву в виде исключения.

Эта книга откровенно повествует о моем многолетнем опыте пребывания в СССР. Мое исключительное положение давало мне уникальную возможность ощутить пульс этой земли благородных людей, что вряд ли было доступно другим иностранцам.