И. Осипова - «В тени Лубянки…»

Вскоре после этой невероятной, но правдивой истории имел место другой подобный случай, но уже не на этой пограничной станции, а в морском порту. Эта история имеет свою особенность, поэтому для контраста будет вкратце рассказана со слов главного действующего лица. Исполняющий обязанности посла прибыл по морю в Ленинград, возвращаясь из отпуска. Его тоже встречала особая комиссия, и после нескольких рюмок водки, выпитых в его честь без его на то желания, ему представили рублевый счет. Не моргнув глазом, дипломат, к огромному удивлению официанта, спокойно вытащил из кармана рубли. Теперь читатель должен узнать, что советские рубли нельзя было ни ввозить, ни вывозить, по крайней мере иностранцам. Как советское правительство поступало в этих случаях — это уже другая история. Известно, что в середине тридцатых операции по обмену рублей проводились по выгодному курсу секретными советскими агентами в нескольких столицах Европы и Азии.

Поначалу я чувствовал себя некомфортно в этой новой для меня среде, но не терял времени, готовясь к новой жизни. Часы, недели и месяцы я занимался только русскими склонениями, спряжениями, синтаксисом, ни разу не пожалев об усилиях, затраченных на изучение русского языка. Я вращался в среде нормальных русских людей, изучая их речь и образ мыслей. Кроме уроков русского, у меня была прекрасная практика в фонетике этого необычайно красивого языка: я слушал радио, хотя и не воспринимал информацию всерьез. Будучи в молодости радиолюбителем, я никогда не терял интереса к азбуке Морзе, поэтому у меня была возможность проверять и по необходимости корректировать сообщения ТАСС и новости, опубликованные в «Правде» и «Известиях».

Такая интенсивная подготовка оказалась очень кстати в последующие годы, и гораздо раньше, чем я мог себе представить.

Епископ Пий Эжен Неве уехал из родной Франции в 1906 году, еще при царском режиме, когда въездные визы предоставлялись неправославным иностранным священникам довольно просто. В те годы ассумпционисты имели успешно работающие миссии в Санкт-Петербурге, Одессе, Киеве, Макеевке и Вильнюсе. В России и ранее существовали разные миссии, созданные иезуитами, доминиканцами, францисканцами. Мне хотелось бы познакомить читателя с необыкновенной личностью, каким был епископ Пий Неве, по чьей инициативе я приехал в Москву.

Прослужив год в качестве капеллана женского монастыря (ныне оскверненного) для монахинь, преподававших в Санкт-Петербурге, следующие двадцать лет своей пастырской службы, с 1907 по 1926 год, епископ Неве посвятил организации церковного прихода и строительству церкви в Макеевке, важном угольном и металлургическом центре Донецкого бассейна на Украине. В те годы там существовала довольно большая колония французских и бельгийских инженеров. Вместе с многочисленными выходцами из Польши, Литвы, Белоруссии они образовали довольно большую общину. До сих пор Макеевка занимает видное место в экономике Советского Союза. Угледобывающая и металлургическая концессии, прежде управляемые иностранцами, сейчас, конечно, полностью упразднены.

В связи с необычайными обстоятельствами, вызванными безжалостными арестами католической иерархии, отец Пий Неве, все еще приходской священник, в 1926 году был вызван в Москву для посвящения в епископы. На фоне нарастающей волны гонений и угасающей надежды на апостольскую преемственность в России Папа Пий XI решил возвести Неве в епископский сан. После той исторической церемонии, вынужденно происходившей за закрытыми дверями, епископ Неве возвратился в свой приход на Украине, чтобы завершить дела, а затем приступить к новым обязанностям в столице.

В Макеевке дом епископа двадцать два раза обыскивали сотрудники ЧК и ОГПУ. Несколько раз его ставили к стенке перед расстрельной командой, и совершенно необъяснимо, как он уцелел в то время, когда человеческая жизнь ничего не стоила. Прежде чем вернуться в Москву и принять настоятельство в церкви Святого Людовика Французского, он был уполномочен Верховным Понтификом осуществить необычное рукоположение. Специальным указом французский ассумпционист Дэвид Мейланд, разделивший с епископом его многолетнюю добровольную ссылку, был рукоположен в сан священника. Это была особая срочная мера, предпринятая Папским престолом, чтобы не лишать верующих Макеевки Святых Таинств, когда епископ Пий Неве отбудет в Москву. В предшествующие годы отец Дэвид Мейланд готовился стать священником и был хорошо знаком с богослужебными обрядами. Этот шаг обеспечивал прихожанам Макеевки отправление религиозных обрядов, которых в противном случае они были бы лишены. Следует подчеркнуть тот грустный факт, что это рукоположение в 1926 году было последним в России. Священники, еще остававшиеся в различных приходах, умирали или были арестованы ОГПУ. Еще некоторое время Макеевка оставалась последним форпостом католического богослужения в России. В соседних городах — Таганроге, Херсоне, Запорожье, Полтаве, Екатеринославе (ныне Днепропетровск) — католическое богослужение было упразднено. Священники, раввины и муллы были арестованы, а церкви, синагоги и мечети закрыты. После отъезда епископа в Москву власти в Макеевке сделали абсолютно невозможной жизнь отца Дэвида Мейланда, и в конце концов он, уже тяжело больной, был вынужден вернуться во Францию, где вскоре и умер.

Отец Пий Неве продолжал жить в России, сохраняя свое французское гражданство даже тогда, когда Франция не имела дипломатических отношений с Советским Союзом. Можно себе представить, в каких тяжелых условиях приходилось ему жить в России в годы Гражданской войны и вторжения стран Антанты. Он проявил удивительное мужество и самопожертвование, полностью посвятив себя духовному благополучию своей паствы. Недаром по окончании Первой мировой войны руководители Американской ассоциации помощи при президенте Гувере и Папской миссии помощи сочли необходимым консультироваться с отцом Пием Неве о поставках продовольствия и одежды. Если бы такие же меры предосторожности были предприняты во время Второй мировой войны, можно было бы предотвратить многие катастрофические последствия, связанные с систематическим незаконным присвоением товаров, поставляемых в Советскую Россию Американским Красным Крестом и Администрацией ООН по оказанию помощи и реабилитации (UNRAA).

Около года отец Неве жил на собственные средства, сдавая сначала одну, а затем другую свою квартиру, что ему было позволено как французскому гражданину. Но советские власти не оставляли его в покое, перехватывая приходящие ему письма и поселив по соседству с ним двух агентов ГПУ. Каждого его посетителя начинали преследовать, задавать вопросы и всячески ему досаждать, что обычно заканчивалось арестом. Он, как и другие священники, не имел права на получение продовольственных карточек, пережил несколько голодоморов, многие из которых были умышленно организованы государством, чтобы навязать коллективизацию.