И. Осипова - «В тени Лубянки…»

МВД — КГБ имеют гораздо больший контроль над населением, чем думают западные наблюдатели. Вся советская промышленность контролируется тайной полицией через администрацию заводов, фабрик, артелей, не принимающих ни одного решения без уведомления партийных лидеров. То же происходит в системе образования, от детских яслей до университетов; рядом с деканом, ректором, директором школы всегда находится партийное око. Так же и в сельском хозяйстве. Все стороны советской жизни являются объектом внимания МВД — КГБ. В санаториях, больницах, родильных домах, яслях, парках развлечений, аудиториях и даже в церквях есть прикрепленные информаторы; не являются исключением библиотеки, театры, читальные залы, школы и университеты.

По всей стране раз в две недели русские люди из всех слоев общества обязаны участвовать в политических беседах. Встречи этого рода называются «собраниями», прогулять которые не разрешается. Линия партии провозглашается не только в газете «Правда», официальном органе государства, директивы также «озвучиваются» при огромном скоплении народа, собранного в приказном порядке. Митинги собираются на заводах, в парках культуры и отдыха, в колхозах, повсюду; и все ораторы связаны с МВД — КГБ. Во всех пятнадцати республиках темы бесед одинаковые: неизменные лекции о международном положении; на Украине, в Казахстане, других республиках отличается только язык бесед, но тема никогда не меняется. МВД — КГБ проверяют не только обязательную посещаемость граждан, но также и назначенных агитаторов.

Это единственная форма политической мысли, доступная простому народу, а отклонения от основной линии неизменно преследуются; в этом смысле царит коммунистическое равенство. Очевидно, что такой коллективный подход к массам оглупляет умы, поскольку всем говорят одно и то же; всех подгоняют под одну гребенку с небольшой адаптацией. Конечный результат такого процесса — создание идеального homo politicus sovieticus. Но это не всегда происходит. И партия не дремлет. Десятилетия идейной обработки все еще не подавили индивидуальности многих хороших людей; русские мужчины и женщины все еще хотят думать сами, хотя уже давно поняли цену молчания, несмотря на 125-ю статью конституции. Каждый нормальный человек одарен Создателем независимыми нравственными качествами, и русские не исключение. Несмотря на регламентацию мышления в СССР, каждый человек хочет иметь собственное мнение. А его можно высказать только в узком семейном кругу или среди абсолютно верных друзей. Но даже в семье нужно сохранять секретность и благоразумие, потому что детей в школе обучают доносить обо всем, что они слышат дома.

Ни один русский человек не осмелится высказаться открыто в конторе, на заводе или в колхозе; по этой причине проверка людей в семьях приобретает огромную важность. Все дома находятся в ведении домоуправления, подчиняющегося милиции и КГБ; каждое жилое здание имеет заведующего, который возглавляет домовый комитет. Он может и не быть членом партии, но его ответственность простирается дальше проблем обслуживания и ремонта дома. Его больше беспокоят политические проблемы, и очень немногие задерживаются надолго на этой должности. Ведь кроме обслуживания дома каждый управдом должен докладывать в МВД — КГБ о политическом состоянии и убеждениях жителей, проживающих в доме. Кроме того, никто ни при каких обстоятельствах не может проживать в доме без регистрации в домовой книге; регистрация происходит только по предъявлении паспорта и других важных документов; в такой прописке вам могут и отказать без объяснения причин. Политическим преступлением считается предоставление жилплощади человеку без регистрации. Нарушение влечет за собой шесть месяцев исправительных работ или лишение свободы на два года. Домовая книга держится строго под замком и периодически проверяется агентами тайной полиции. Эти меры должны отбить у людей охоту предоставлять убежище беглецам, дезертирам и другим людям, скрывающимся от «правосудия», однако вся Россия кишит такими беглецами, скитающимися, как загнанные звери.

Сталин однажды провозгласил, что дети не отвечают за «преступления» отцов: это было сказано в официальной речи в Москве и опубликовано на следующий день в «Правде». Вся иностранная пресса перепечатала этот перл сталинского обмана в таком стиле, что многие были готовы поверить в наступление новой эры политической эмансипации на многострадальной русской земле. Но советский фюрер также однажды сказал иностранным корреспондентам, что он за «свободную и независимую Польщу». В Советском Союзе практически не происходит пересмотра приговоров, разве что иногда для «показухи» [152] Например, в конце 1930-х Л. Берией для «показухи» было освобождено немного заключенных, несправедливо обвиненных во времена «нарушений», допущенных при Ежове. — Прим. сост . . Например, некоторые жертвы, несправедливо обвиненные во времена «нарушений», допущенных Берией, были полностью реабилитированы в конце 50-х годов.

МВД — КГБ следят за тем, чтобы те, кто отбывал наказание по политическому приговору, были отмечены клеймом на всю жизнь. Это относится не только к заключенным, но и к их ближайшим родственникам, иногда включая родню мужа или жены. Несмотря на отсутствие по этому поводу закона, при приеме на работу, например, требовалось заполнение анкеты, в котором был и такой вопрос: «Были ли вы или члены вашей семьи приговорены за политические преступления?» Узникам, освобождавшимся из заключения, выдавались паспорта, отличавшиеся, однако, от прежних конфискованных у них документов; новый паспорт априори исключал определенные категории занятости. Наказание могло быть разной степени и длительности: я видел своими глазами очень много таких паспортов; их мне показывали несчастные люди, проезжающие транзитом через Москву с разрешением пробыть там двадцать четыре или сорок восемь часов по пути к месту депортации в отдаленные районы страны. Там они, будучи «свободными», могут выполнять неквалифицированную работу и «свободно» два раза в месяц докладывать о себе в местное отделение МВД — КГБ. Вот так контролируется вся внутренняя жизнь в СССР.

Теперь рассмотрим некоторые аспекты проверок на транспорте.

Второе отделение МВД — КГБ контролирует практически все, что движется, и тех, кто пользуется транспортными средствами. Агентов этого отделения легко отличить по темно-красному верху их форменных фуражек. МВД — КГБ не управляют железнодорожным транспортом; об этом заботится Министерство путей сообщения (Минпуть); и персонал железных дорог имеет собственную униформу. В Советском Союзе всегда было невероятное число крушений поездов, особенно товарных; трудно сказать, является ли это следствием саботажа или неэффективности работы. Хотя в прессу практически не проникают сведения о таких авариях, они происходят с очевидной регулярностью. Если они учащаются, МВД — КГБ начинают массовые аресты; устраиваются открытые или закрытые суды, заканчивающиеся депортациями, и на какое-то время снова наступает «нормальная» жизнь.