И. Осипова - «В тени Лубянки…»

Во время войны меня часто вызывали за город для помазания больного или отпевания умершего. По законам военного времени меня могли остановить в любую минуту. Окрестности Москвы охранялись системой дорожных постов; автомобили и пешеходы останавливались для проверки документов. Обычно у меня было специальное разрешение для выезда из города, выданное Военной комендатурой; и не было случая, чтобы мне пришлось возвращаться, не выполнив своей миссии. Многие из блокпостов охранялись женщинами — солдатами Красной армии; большинство были коренастыми, улыбающимися, миловидными деревенскими девушками, тем не менее делавшими свое дело на совесть. Их вооружение и обмундирование было из американских поставок; командовали отрядами девушки-сержанты. Я показывал мой американский паспорт, который ни одна из них не могла прочитать. Это каждый раз срабатывало, хотя я мог бы показать документ, подписанный местными властями; для особых случаев со мной всегда было разрешение на постоянное проживание, выданное местным НКВД.

Советская система проверки иностранцев, не говоря уж о собственных гражданах, является одной из самых суровых в мире. Требуется поистине немыслимое количество анкет, печатей, подписей, проверок и перепроверок, чтобы следить за перемещением иностранцев в границах страны; тем не менее я выпутывался из затруднительных ситуаций с помощью бессмысленных бумаг, которые никто не мог должным образом прочитать. Из этого следовал вывод, что грамотность в Советском Союзе не на таком высоком уровне, как работа пропагандистов, которым верит весь мир. Никто не может обвинить меня в том, что я делаю общий вывод на основании всего двух-трех случаев; у меня были многочисленные встречи в различных ситуациях, которые я не выбирал.

Эта глава проливает достаточный свет на внутреннюю работу системы, обещавшей свободу трудящимся массам; и как же далеко от этой цели они оказались с 1917 года, было очевидно по мере того, как разворачивалась эта история. Из последующего рассказа станет понятно, почему в Советском Союзе практически невозможно никакое сопротивление: мало кто из иностранцев имел возможность видеть советскую систему секретной полиции в действии.

Лидеры коммунистической партии прекрасно знают, что предупреждение лучше лечения. Применительно к реалиям политики это означает, что предупредительные меры против контрреволюции, то есть против избавления от коммунистического рабства, являются необходимыми для продолжения режима. В Советской России на предотвращение бунтов тратится больше времени, денег и людских ресурсов, чем на их потенциальное подавление; в этом заключается работа МВД — КГБ. Когда же ситуация выходит из-под контроля, в действие приводится карательная машина революционной бдительности.

Со смертью Адольфа Гитлера гестапо со всеми его ужасами, руководимое в течение десяти лет Генрихом Гиммлером, прекратило свое существование. Смерть Ленина не привела к уничтожению ЧК, которая продолжает работать и видоизменяться на протяжении вот уже сорока четырех лет, меняя свои названия и аббревиатуры. Чрезвычайная комиссия (ЧК), основанная Феликсом Дзержинским, просуществовала с 1918 года до начала 20-х годов. Затем появилось Объединенное главное политическое управление (ОГПУ), действовавшее до начала 30-х годов, называемое народом ГПУ, или «три буквы».

Больше всего досталось многострадальному русскому народу от Народного комиссариата внутренних дел (НКВД) и Народного комиссариата государственной безопасности (НКГБ), объединенных организаций, рука об руку трудившихся для порабощения нации и удержания ее в полной покорности. В 1946 году оба были «преобразованы» Сталиным в Министерство внутренних дел (МВД) и Министерство государственной безопасности (МГБ) при замене комиссариатов министерствами. Они занимались той же деятельностью, что и их предшественники, усовершенствовав лишь способы репрессий и пыток, чтобы удерживать русских людей в тисках своего гордиева узла. Три последовательно сменявшихся шефа — Ягода, Ежов и Берия — получили печальную известность, увеличив население концентрационных лагерей до 20 миллионов человек.

Отлаженная система пыток, позднее названная Хрущевым «нарушениями», была хорошо известна кремлевским лидерам. И, наконец, обновленная в 1954 году система тайной полиции получила название Комитет государственной безопасности (КГБ). Когда произносится слово государственный, это означает Коммунистическую партию, что одно и то же. Имеет место либо невежество иностранных журналистов, либо запрет на упоминание того шокирующего факта, что все репрессии, убийства, депортации, ссылки, разделения семей, выселения осуществляются тайной полицией с целью защиты привилегий восьми миллионов членов Коммунистической партии от 212 миллионов русских людей, которые просто хотят жить как свободные люди.

Подавление в Советском Союзе элементарных политических свобод противоречило многообещающим статьям Конституции СССР, провозглашающим: «В соответствии с интересами трудящихся и в целях укрепления социалистического строя гражданам СССР гарантируются Законом свобода слова, свобода печати, свобода собраний и митингов, свобода уличных шествий и демонстраций. Эти права граждан обеспечиваются предоставлением трудящимся и их организациям типографий, запасов бумаги, общественных зданий, улиц, средств связи и других материальных условий, необходимых для их осуществления» (статья 125). Таким образом, в конституции это написано черным по белому.

А я свидетельствую, что за все годы моего пребывания в России я не видел ни одного неорганизованного митинга или какого-либо собрания свободно мыслящих людей; я видел многочисленные «спонтанные» политические митинги, направляемые, вдохновляемые и контролируемые Коммунистической партией. В Москве нет ни Гайд-парка, ни Юнион-сквера, как в Лондоне или Нью-Йорке, где можно встать и выразить свое политическое мнение, не боясь ареста. Конституция умалчивает о том, что свободы, перечисленные выше, сводятся на нет статьями 185 и 190 Уголовного кодекса. Если вдруг русскому человеку вздумается опубликовать собственные политические идеи, он может получить за это три месяца исправительных работ или 300 рублей штрафа; то же наказание за неразрешенное владение печатным станком.

МВД — КГБ следят за тем, чтобы такие способы самовыражения не становились публичными; и я не слышал, чтобы что-либо подобное случалось при двух других руководителях НКВД, последовательно занимавших этот пост, — Ежове и Ягоде, двух сатрапах-мучителях, а также при Берии, занявшем после них эту должность. Считается, что во время «чисток» пострадали от пяти до шести миллионов человек, несогласных с идеями коммунизма. И сейчас, как и тогда, исключена возможность таких высказываний. Имея многолетний опыт проведения репрессий, МВД — КГБ достигли в этом деле совершенства.