Степан Злобин - Салават Юлаев

Кто-то из русских уже дубасил в ворота.

- Эй, отворяй, воротные! Заснули, что ли?! - крикнул свежий молодой голос, такой молодой и звонкий, что показался женским.

- Крепость не гумно - держать ворота настежь! - поучающе откликнулся с воротной башни караульный казак. - Что там за люди?

- Казаки государю на подмогу, - ответил тот же женственный голос.

И, протеснившись сквозь толпу ближе к воротам, Салават увидал, что впереди отряда в самом деле была женщина, опоясанная саблею, с пикой в руке.

- Ишь ты, казаки?! А ты пошто ж? Ведь ты, похоже, не казак, а девка! насмешливо сказал воротный.

- Я казачий ватаман. Отворяй, говорю! - нетерпеливо крикнула необыкновенная предводительница отряда.

- Вот так ватаман, - равнодушно зубоскаля, подхватил воротный казак с башни. - Ах ты, вояка с пушкой! Вот мать честная!.. Да ты бы лучше замуж, что ли!.. Нечистый дух, бедовая!..

- Отколе же вы прибрались? - спросил первый казак.

- Тебе небось с башни видно; где зарево от дворянских домов, оттуда и мы пришли.

- Отколь, где баре ножками дрыгают на воротах! - поддержали атаманшу голоса из ее отряда.

- Эх, лапотные души! Да какие же вы казаки? Господска челядь вы... Казаки! Скажут тоже! Елки-палки - сме-ех!.. - забавлялись воротные, не сходя с башни и не думая отпирать.

- Да что вы, песьи души, зубы скалите на башне! Народ с дороги притомился, а вы не пускаете в крепость. Зови к нам главного полковника государева! - потребовала атаманша.

- И тут вам места хватит, вон поле сколь широко - выбирайте себе! - уже без шутки ответил казак. - Не велено в крепость чужих пускать.

- Да какие же мы чужие!

- Кто впускать не велел, ах ты, нехристь?! - послышались голоса из толпы крестьян.

- Не супостоты мы. Как можно к государю не пускать? Ить мы крестьяне православные.

- По избам тесно в крепости, не продохнешь! - пояснил воротный.

- А что ж, что тесно! - возразили снизу. - Ведь теснота не лихость. Друг дружку потесним - и всем тепло!

- Да что ты, отец, с нами в спор! - уже сочувственно ответил казак с башни. - Начальники ведь не велели народ пускать в крепость. А наше дело малое: стой на воротах да посматривай - береги государево войско. Пождите до утра. Утром скажут...

Толпа у ворот стояла уныло, не расходясь, не подыскивая себе никакого места. Да и что им было в месте - не кочевники: с ними не было войлочных кошей, только вымокшая одежонка на плечах укрывала их от ветра и дождя.

- Видишь, русских тоже не впускают, - утешил Салават Кинзю.

Стоявшие за их спинами башкиры и тептяри шептались о том же.

Наступила ночь. Костры едва тлелись по широкой степи. Опять моросил дождик. Вновь прибылые крестьяне, не выбирая места в степи, прижались к самым стенам крепости, стремясь под ними укрыться от дождика... Салават хотел уже пойти к себе в кош, когда по ту сторону деревянной стены в крепости послышался топот копыт, скрип колес, голоса людей.

- Эй, воротные! Давай-ка отворяй! - крикнул кто-то снизу.

- Кто едет? - спросил караульный казан.

- Слезь, тогда увидишь! Разуй глаза-то! - раздался повелительный окрик.

- Нам попусту спускаться не указ. Ты сам отзовись! - откликнулся воротный.

- Да ты что, сатана, оглох?! Ить я государев судья войсковой!

- Алекса-андра Иваныч! - зашумел казак. - Прощенья просим. Ить, право, я тебя по голосу не признал! Сей миг отворю!

Слышно было, как казак поспешно затопотал сапогами, сбегая по лестнице с башни.

Второй казак, склонясь с башни, негромко окликнул:

- Эй, ватаманиха! Сам Творогов едет. Он у государя в первых. Проси его. Укажет, то и в крепость вас впустим...

Салават услыхал эти слова и тоже зашагал к воротам.

Толпа русских крестьян, башкир, тептярей, мишарей сбилась у самых ворот. Слышны были какие-то переговоры и перекоры, пока отпирали замки на воротах изнутри крепости, но вот ворота со скрипом растворились, и с понуканием и хлестом кнутов из ворот потянулись воза.

- Куды-то столько возов? - спросил воротный, которого Салават узнал по голосу.

- Не твоего ума! Сколько надо, столь и возов! - огрызнулся хозяин обоза.

- Тпру-у! Но-о, пошла-а!.. Давай, давай влево! Смотри, бес, колесом-то в яму! Зава-алишь!.. - кричали казаки-возницы, нахлестывая лошадей, выводя их под уздцы и присвечивая фонарями под колеса возов.

- С дороги! Эй! Что за толпа сошлась?! - грозно прикрикнул рослый казак, войсковой судья Творогов. - Дайте-ка возам проехать!

Первой осмелилась подступиться к грозному начальнику крестьянская атаманша:

- Лександр Иваныч, укажи воротным нас в стены пустить.

- Отколь вы пришли, что за люди?

- Из крепостных крестьян мы, по государеву кличу сошлись...

- А мы ведь башкирцы, тептяри, мишари - всяких народов люди, - сказал Салават, подошедши к Творогову.

- Когда ж государь баб-то кликал? Для бабьей службы у него и казачек довольно будет! - обратясь к атаманше, насмешливо пошутил Творогов, даже не глядя на Салавата.

- А ты бы зубы-то не чесал, Лександра Иваныч, - отрезала атаманша. Ведь люди дома побросали, семейки покинули, землю, господ побили, на государеву службу пришли, а ты над судьбой народной и над царским указом глумишься, как скоморох!

- Я вам без шутки, братцы, скажу - и башкирцам и русским, - серьезно сказал Творогов, спрыгнув с седла. - Шли бы вы все по домам, откуда прибрались.

- Как по домам?! Ведь мы к государю! - воскликнул Салават, не веря ушам.

- Мы к батюшке пресветлому царю. Он нам письмо писал, - подхватили в толпе крестьян, окружая Творогова.

- Дьячок читал! - раздались голоса.

- Мы всем сходом слушали да сразу и взялись кто за топор, а тот - за вилы...

- Лихо! - воскликнул Творогов и добавил: - Да, вишь, ныне уж и нужда миновалась у государя.

- Аль с государыней примирился? - спросил пожилой крестьянин. - Ну, дело божье, любовь да совет... А крестьянам-то будет ли воля?..

- Да как ведь сказать... - неопределенно начал Творогов.

Но в это время воротный казак подошел к нему.

- Лександра Иваныч, а дозволь-ка спросить тебя не во гнев: куды ты с собою из крепости пушки повез?

- А ты что за спросчик? - одернул воротного Творогов.

- Я не спросчик, а караульный казак, - не унялся тот. - Я службу знаю! Пошто с тобой пушки? - настойчиво повторил он.

- Те пушки мои. Я сам их с Яика вез на своих лошадях!

- А я мыслил - царские пушки! - сказал казак. - А где же ты такой закон взял, что пушки твои?

- Не твоего ума! - остановил его Творогов. - А сказываешь, что службу знаешь! Стратигия - тайное дело! - поучительно сказал он. - Куды государь указал, туда и поставлю их, чтобы способней палить. А перед тобой мне ответ держать не пристало. И недосуг мне с тобой.

- Ан я человек-то досужий и с любопытством тоже! - с дерзкой насмешкой возразил казак. - Стратигия - тайна, конечно. Не смею пытать, куды пушки поставишь, а с бабой пошто?