Степан Злобин - Салават Юлаев

- Кто обижал деревню? - спросил он. - Выезжай.

Несколько мгновений стояла тишина, потом среди тихого ропота и подталкивания соседей выехало четверо всадников.

- Слышали вы приказ? - спросил Салават.

- Слышали! - вызывающе выкрикнул молодой бурлак. - Чего хочешь, чтобы мы бабами стали?

- А ты, жягет, стал хуже бабы, - перебил его Салават. - Нам нужны воины, а не разбойники. Мы воюем с солдатами, а не детишек бьем. Вешать его, - обратился Салават к воинам.

Но никто не шевельнулся.

- Я говорю: взять их и вешать! - повторил Салават.

Ропот прошел по войску:

- Ишь, ловок ты русских вешать!

- Своих небось не повесишь!

- Неладно говоришь, полковник! - отчетливо выкрикнул атаман Басов, казачий отряд которого действовал совместно с Салаватом. - Надо круг спросить. Ты с графа уклад хочешь взять. У нас без суда не вешают. Пусть их круг судит...

- И верно, народ пусть судит... Ты что за хан такой! - выкрикнул мародер. - Правь круг, Басов!

Тогда Басов выехал вперед.

- Эй, атаманы! - крикнул он. - Храбрые атаманы! Вот четверо мошенников и воров... Они детей и старых обидели, как боярские командиры обижают... Вы на службу государю Петру Федоровичу пошли, а они на ваших детей напали и ваше добро грабили... У кого из вас дома хозяйки с робятами остались, атаманы-молодцы? Эти четверо воров ваши домы пограбят, всех детей ваших побьют и хозяек изблудят силой. Любы ли вам такие дела? Что делать с такими волками?

- Вешать их! - закричали теперь из толпы.

- Одних повесим, а других помилуем, коли деревни грабить будут, али всех повесим, кто деревни покорные обижать станет?

Четверо грабителей, побелевшие и растерянные, стояли перед толпой. Они не ожидали, что Басов поможет Салавату, думали, что казак за них вступится перед башкирами, и ошиблись...

- Всех, всех вешать! - кричали из толпы.

- Верно, атаманы, всех вешать. С нынешнего дня всех повесим таких, а из сих для страху лишь главного. Кто у вас за старшого был? - обратился Басов к грабителям.

- Что ты за судья?! - выкрикнул тот же бурлак.

- Не я сужу - круг судит, - ответил ему атаман.

- Говорите, кобели, а то всех повесим! - загудела толпа.

- Вот он, Петрушка, был, - показали трое остальных грабителей. - Он звал...

- Вешать Петрушку, вешать его!..

- Бей! - закричали из толпы.

Молодой бурлак, дерзко отвечавший Салавату, - Петрушка - подобрал поводья. Он решился спастись бегством.

Его сосед, один из четверых грабителей, схватил его под уздцы.

Петрушка выхватил нож и ударил по руке товарища. Тот выпустил поводья, но тут же схватил топор из-за пояса, и в одно мгновение грабитель с расколотой головой медленно сполз с седла.

- Вешать всех, - спросил Салават, - али пустить других?

- Вешать всех! - выкрикнул одинокий голос.

- Пустить, пустить остальных. Главный вор был Петрушка. Пустить остальных, - рассудила толпа.

- Быть так, - поддержал Салават. - А Петрушку, не глядя, что помер, весить на дерево и письмо написать: "Вор, царских людей грабил".

Через несколько минут труп грабителя уже был повешен на дерево, и записки на двух языках рассказывали народу, за что и кем он казнен.

В эти дни к Сарапулю прибыл с отрядами башкир, казаков и крестьян Канзафар Усаев{305}, тот самый татарский писарь, который составил по указанию Пугачева первый манифест, обращенный к башкирам, и с ним же пришел со своим полком казацкий полковник Овчинников.

Канзафар привез Салавату письмо Пугачева. "Царь" хвалил его за верную службу, за набор многих конных и пеших людей и высказывал уверенность в том, что Салават еще больше прославит башкирский народ войною против больших крепостей.

Он рассказал о том, что со всех сторон надвигаются вражеские команды генералов и полковников царицы Екатерины. Государь повелел, и военная коллегия указала захватывать всюду крепости и города, не давая врагам занимать их и делать своею опорой против народа. Военная коллегия указала на всех дорогах поставить заслоны, поставить острожки, форпосты, по всем дорогам постоянно держать конные разъезды для вестей о приближении врага.

Опытные в боевых делах люди, не раз бывавшие на войне, Пугачев и его соратники объединяли народные силы. Для этого нужно было, может быть, в десять раз увеличить войско. Если до сих пор народное войско могло довольствоваться приходом тех, кто шел добровольно, - теперь становилось этого мало: надо было собрать великую армию. По лесным и горным селениям башкир, живших зимой не на кочевьях, а в оседлых аулах, можно было набрать довольно пригодных к воинской службе людей.

Посовещавшись между собой, начальники ратных сил порешили, что здесь, в Башкирии, в царское войско лучше всего набирать народ славным в Башкирии именем Салавата.

Отныне не вдохновенная песня героя-певца должна была звать народ, а суровый приказ. Герой-певец превращался в начальника и вождя своего народа.

"По указу его величества государя императора Петра Федоровича, я, полковник Салават, сын Юлая, повелеваю тебе, сотнику Илятбаю Илимбаеву, чтобы для усердного стояния своею командой противу воров и противников государя и для сражения с врагами государя из каждого дома взять конных и пеших людей в государеву службу. Годных к службе не оставлять, отговорок не принимать, упорных поймать и прислать к нам при рапорте. В чем полковник Салават и приложил руку".

"Я, полковник Салават, сын Юлая, повелеваю тебе, подполковнику Ахмету Типееву, для усердного стояния своею командой противу воров и противников государя..."

"Я, полковник Салават, сын Юлая, повелеваю тебе, юртовому старшине Седяшу Юхнину, для усердного стояния..."

Десятки таких приказов, подписанных рукой Салавата, развозили гонцы по селениям вдоль Белой, по берегам рек Уфы, Ая, Таныпа, Юрузени, Сима, до самых Инзера и Зилима...

Первой крепостью, под которую по указу царя двинулись отряды Канзафара Усаева, Овчинникова и Салавата, была Красноуфимская крепость. Если бы ее захватили войска царицы, они могли бы отсюда действовать на большую округу. Красноуфимская крепость должна была стать опорой народа.

Во главе трехтысячного отряда Салават с Канзафаром Усаевым и Андреем Овчинниковым вышли из Сарапуля по направлению к Красноуфимску.

Они шли трое суток. Чтобы быть сильнее, не утомляли походом пеших, делали по небольшому переходу каждые сутки.

К концу третьего дня подошли к самому городу. В вечернем сумраке перед ними встали башни крепости. Они расставили заставы вокруг и притаились в соседних деревнях. Когда сумерки сменились ночью, темная лава человеческих и конских тел повалила на ветхие деревянные стены крепости. В крепости грянул и растерянно заметался набат. С крепостного больверка, с палисада, грохнули пушки, с башен прогремели выстрелы, и тысячеголосый визг и свист огласили ночь.