Александр Лепехин - Белев. Материалы к истории

В 1808 году была издана баллада «Людмила», переделка «Леноры» Г.А. Бюргера. С этой балладой в русскую литературу входило новое, совершенно особое содержание – романтизм. Успех этой баллады воодушевил Жуковского. В этом же году по предложению Карамзина он возглавил журнал «Вестник Европы», для которого писал статьи и прозаические произведения. Сам Карамзин, оставив журнал в надёжных руках, занялся созданием главного труда своей жизни – «Истории государства Российского». В 1810– 11 годах Василий Андреевич жил в Москве на Пречистенке, 24 (дом не сохранился). Следующая баллада Жуковского – Светлана, уже не перевод, а оригинальное произведение, так полюбилась российскому читателю, так органично слилась с народной жизнью, что строки из нее уже многие годы спустя напевали над детской колыбелью: Раз в крещенский вечерок девушки гадали: За ворота башмачок, Сняв с ноги, бросали…

Мишенское. Вид дома. Рис. В.А. Жуковского.

Возвратившись в 1811 году в Мишенское для того чтобы предложить руку и сердце Маше Протасовой, Жуковский также готовил издание «Собрания русских стихотворений», которое должно было представить путь развития поэзии от Кантемира и Ломоносова до современности, и углубился в изучение летописей, убежденный в том, что «для литератора и поэта история необходимее всякой другой науки». Но сестра вместе с дочерьми переезжает в село Муратово. Василий Андреевич следует за ними. Помогает им обустроиться на новом месте. Набравшись смелости он просит у сестры руки ее дочери. На что получает резкий отказ. В это же время умирает его названная мать, а через две недели и родная – Елизавета Турчанинова. Все это очень давит на впечатлительную натуру Жуковского. Это самый трудный период в его жизни.

В августе 1812 года служил в Первом пехотном полку Московского ополчения в чине поручика. В день Бородинской битвы находился в резерве. Позже, прикомандированный к штабу М.И. Кутузова, Жуковский составлял бюллетени в военной типографии, обнаружив талант публициста. Находясь в Тарутинском лагере, Василий Андреевич написал стихи «Певец во стане русских воинов», которые были опубликованы в 1813 году и принесли автору всероссийскую известность и широкое признание. В тысячах списков эта баллада разошлась в армии и по России. «Певец во стане русских воинов» – «романтическая ода», которая, по словам литературоведа Коровина, «очаровала современников интимным, личным преломлением патриотической темы», и недаром Россия в Певце…» – «не Отечество, а „милая Родина“, дорогая сердцу воспоминаниями детства». По рассказу писателя И. Лажечникова, участника боевых действий: «стихами из Певца… зачитывались на фронте, выучивали наизусть, разбирали… Она поднимала боевой дух, вдохновляла на ратные подвиги, а порою и вызывала на глазах закаленных в боях воинов «скупую мужскую слезу»:

Тема победоносного подвига России и взаимосвязи прошлого и современности нашла продолжение в посланиях «Вождю победителей» (первоначальное название: «К старцу Кутузову») и «Императору Александру», о последнем А.С. Пушкин сказал: «Вот как русский поэт говорит русскому царю». Вскоре Жуковский заболел горячкой и оказался в госпитале в Вильне.

После войны 1812 года в литературной среде развивается конфликт направлений в литературе. На одном из полюсов оказываются члены общества «Беседа любителей русского слова» во главе с Шишковым, на другом – общество «Арзамас», бессменным секретарем которого становится Жуковский. Его острый ум, склонность к каламбурам, шуточным и дружеским посланиям делают его душой общества. Среди его друзей и единомышленников – Василий и Александр Пушкины, А.Тургенев, П.Вяземский, С.Уваров… Все те, кто был солидарен с требованием Карамзина «писать так, как говорят», опираясь при этом на изменчивость литературных языковых норм. Шишков же, напротив, выступал как сторонник неискаженного русского языка, ссылаясь на традиции Ломоносова.

Мишенское. Беседка у ключа. Рис. В.А. Жуковского.

Однако сам Жуковский своеобразно пользуется поэтическим языком. Его излюбленные слова – любовь, красота, невидимое, неизъяснимое, тишина, радость – на разные лады варьируются и перетекают из одного стихотворения в другое, создавая причудливую вязь, увлекая читателя в иной, лучший мир, в дальнюю, обетованную страну. Истинный романтик, он полагает, что «внешняя точность описания мешает постигнуть тайны мироздания, доступные только интуиции, мгновенному поэтическому озарению…».

Пушкин же и вовсе называл Жуковского «кормилицей» всей последующей плеяды поэтов, признавая его заслуги в разработке нового поэтического языка. Защищая своего друга, Пушкин вопрошал в письме Рылееву: «Зачем кусать нам груди кормилицы нашей? Потому что зубки прорезались?». Жуковский, в свою очередь, видел в Пушкине восходящее «солнце русской поэзии» и в ответ на подношение только что вышедшей поэмы Руслан и Людмила подарил Пушкину свой портрет с надписью: «Победителю ученику от побежденного учителя».

После 1812 начинается новая «война», на этот раз литературная. На одном из полюсов оказываются члены общества «Беседа любителей русского слова» во главе с Шишковым, на другом – общество «Арзамас», бессменным секретарем которого становится Жуковский. Его острый ум, склонность к каламбурам, шуточным и дружеским посланиям делают его душой общества. Среди его друзей и единомышленников – Василий и Александр Пушкины, А.Тургенев, П.Вяземский, С.Уваров… Все те, кто был солидарен с требованием Карамзина «писать так, как говорят», опираясь при этом на изменчивость литературных языковых норм. Шишков же, напротив, выступал как сторонник неискаженного русского языка, ссылаясь на традиции Ломоносова.

Однако сам Жуковский своеобразно пользуется поэтическим языком. Его излюбленные слова – любовь, красота, невидимое, неизъяснимое, тишина, радость – на разные лады варьируются и перетекают из одного стихотворения в другое, создавая причудливую вязь, увлекая читателя в иной, лучший мир, в дальнюю, обетованную страну. Истинный романтик, он полагает, что «внешняя точность описания мешает постигнуть тайны мироздания, доступные только интуиции, мгновенному поэтическому озарению…». Не потому ли к поэзии Жуковского еще при жизни автора относились по-разному. Белинский, например, полагал, что некая туманность, расплывчатость поэтических образов Василия Андреевича и составляет главную прелесть, равно как и главный недостаток его произведений. К.Рылеев прямо писал о пагубном воздействии поэта на русскую литературу, а Бестужев, также считая изъяном склонность к мистицизму, писал все же так: «С Жуковского и Батюшкова начинается новая школа нашей поэзии. Оба они постигли тайну величественного, гармонического языка русского».