Ирвинг Финкель - Ковчег до Ноя: от Междуречья до Арарата

Разрушь дом, построй судно, имущество отвергни,

Жизнь спасай!

С того памятного момента, когда Джордж Смит в 1872 г. вышел на подмостки, декламируя «Стена, стена! Тростниковая изгородь!..», эти исполненные драматизма слова бога, обращенные к человеку, остаются, наверное, самым знаменитым клинописным текстом. Полностью или частично они сохранены в пяти дошедших до нас клинописных версиях истории о Потопе, включая нашу Табличку Ковчега. Но теперь, чтобы передать своему служителю Атрахасису весть о том, что должно произойти, Энки обращает свою речь не к нему, а к стене.

В Шумерской истории о Потопе Энки обращается к стене, а Зиусудра слышит его речь нечаянно:

153. Боковая стена, стоящая слева от меня!..

154. Боковая стена, слово я тебе скажу – слово мое запомни!

155. К совету моему прислушайся!

А вот эта речь в Старовавилонском Атрахасисе.

Стена, стена! Тростниковая изгородь, тростниковая изгородь!

Атрахасис, к совету моему прислушайся,

Дабы мог ты жить вечно!

Разрушь свой дом, построй судно!

Откажись от имущества, спасай жизнь!

И в Средневавилонском угаритском тексте.

12 Стена, слушай…

Она же в Ассирийской редакции .

15 «…! Тростниковая хижина! Тростниковая хижина!

…внемли мне!

…построй судно (?)…»

И, наконец, в Эпосе о Гильгамеше, табличка 11.

«Тростниковая изгородь, тростниковая изгородь! Стена, стена!

Слушай, тростниковая изгородь! Запомни, стена!

Человек Шуруппака, сын Убар-Туту,

Разрушь свой дом, построй судно!

Оставь богатство, спасай души!

Отвергни имущество, спасай жизнь!

Подними на борт судна семя всех живых тварей!»

Обращаясь к стенам и изгородям дома Атрахасиса, как будто пользуясь сарафанным радио [64], Эа сможет потом утверждать, что он лично самого Атрахасиса не предупреждал о грядущих событиях. Просто так случилось, что он пробормотал несколько слов около большой тростниковой стены, и не его вина, что их эхо достигло ушей Атрахасиса. Как надо понимать этот образ?

Ответ заключается в предписании разрушить дом, чтобы построить судно из полученного строительного материала. Как говорит Лэмберт, и я с ним в этом согласен:

Мы полагаем, что Атрахасис жил в тростниковом доме – таком, как до сих пор встречаются в южной Месопотамии, где тростник достигает неимоверной высоты. Несомненно, через тростниковые стены мог свистеть ветер, и именно таким образом Энки прошептал свои слова своему ревностному служителю, до которого они дошли уже не от самого Энки, но переданные стеной. А поскольку тростниковые суда были столь же распространены, как и тростниковые дома, очевидный образ действий состоял в том, чтобы отодрать связки тростника от стен дома и прикрепить их к деревянному каркасу судна [57].

Для первоначальных читателей Атрахасиса – жителей городов Вавилонии второго тысячелетия до Р. Х. – все события истории о Потопе происходили, конечно, в весьма отдаленную эпоху, которую они, однако, могли себе представить, взирая на вековечный ландшафт южных маршей: вода и тростник, всегда одни и те же тростниковые хижины и лодки. Для них это был задник сцены, на которой развертывалась история Атрахасиса и где Энки произносил свою вдохновенную речь. Удивительным образом мы до самого недавнего времени могли увидеть эту картину в болотах (маршах) южного Ирака [58]почти в том же виде, как до Потопа: жизнь здесь протекала без всяких изменений вплоть до кровавой акции Саддама Хусейна двадцать лет назад. Иракские болота-марши и их традиционное население описаны многими авторами, старавшимися привлечь внимание общества к происходившим там событиям. В последние годы ситуация стала несколько улучшаться – начали возвращаться семьи, бежавшие на восток и тем самым избегнувшие истребления. Появилась надежда на то, что их традиционная среда обитания понемногу сможет восстановиться. Этот ландшафт, почти не изменившийся с древних времен, как ничто другое дает современному человеку возможность мысленно оживить древний месопотамский мир. На многочисленных фотографиях видны традиционные плавучие тростниковые дома, как будто занимающие каждый свой отдельный маленький остров, окруженные изгородями, за которыми содержится скот и хранится инвентарь. Из того же умело переплетенного тростника строятся необыкновенно красивые здания, напоминающие соборы, и делаются узкие миндалевидные лодки с высоким носом и кормой, легко пробирающиеся по мелководью, – с них очень удобно бить рыбу острогой.

Тростниковая архитектура (середина XX века): мудхиф [65]Абдуллы из племени ал-Эсса, в маршах [66]южного Ирака

Тростниковые суда: типичная тростниковая лодка в иракских маршах, такая же, как до Потопа

Атрахасис в этом своем воплощении живет не в кирпичном доме, не в городе с дворцами и храмами; его дом сделан из крепких и гибких стеблей тростника, которые легко можно повторно использовать как обшивку для спасательного судна, если вдруг понадобится. А когда в первом тысячелетии эта история появляется снова, теперь уже в Эпосе о Гильгамеше, ее герой живет в кирпичном доме, но по-прежнему за плетеной тростниковой изгородью – древние звучные слова не теряют своего смысла.

Изящная форма болотных лодок восходит к глубокой древности. Есть их изображения на печатях, а при раскопках захоронений в Уре, которые делал Вулли, была найдена даже модель лодки, сделанная из битума. На двух известных нам табличках о Потопе описывается тростниковый «ковчег», сделанный наподобие этих допотопных длинных болотных лодок. Он старомоден, мало функционален и, если говорить честно, не многим пригоднее к использованию, чем его прототип; но надо все-таки взглянуть и на него.

Модель лодки, сделанная из битума (из шумерского захоронения в Уре, середина третьего тысячелетия до Р. Х.)

Ковчег такой формы описан в двух более поздних (второе тысячелетие до Р. Х.) текстах истории о Потопе, происходящих из древнешумерского города Ниппур (южный Ирак): в Шумерской истории о Потопе и Средневавилонском ниппурском тексте. Факт, что оба эти текста происходят из Ниппура, не следует считать доказательством того, что там имелся влиятельный лодочный клуб, члены которого имели собственное твердое мнение, как надо строить ковчеги; но все же интересно, что эта традиция сохранилась только в ниппурских источниках.