Мартин Гилберт - Первая мировая война

Страны Антанты поспешили на помощь Сербии, как в 1941 г. Британия придет на помощь Югославии. 14 октября, когда первые французские части подошли к греко-сербской границе, в Салониках высадился 18-тысячный контингент французской армии. Но мысли французов в первую очередь были связаны с тяжелым положением на Западном фронте. 19 октября в Шампани 815 французских солдат погибли и более 4000 серьезно пострадали после того, как немцы на фронте шириной 15 километров провели газовую атаку с применением хлора и фосгена  [104]. Для итальянцев Третья битва при Изонцо, начавшаяся 18 октября, тоже полностью затмила нападение австрийских, немецких и болгарских войск на Сербию. Численное превосходство итальянских сил – 19 дивизий против 11 и 1250 артиллерийских орудий против 604 – не помогло им овладеть двумя целями, горами Саботино и Сан-Микеле.

21 октября болгары, положившие глаз на сербскую провинцию Македонию, вошли в город Скопье. Прибывшие на Салоникский фронт французы первые выстрелы сделали против болгар, пытавшихся захватить железнодорожную станцию Струмица в 30 километрах от болгарской границы. Возник новый театр боевых действий, двенадцатый на данный момент в этой войне  [105]. Этот регион отличался малым количеством дорог, высокими горами, глубокими ущельями и быстрыми реками. Французские войска, продолжая продвижение на север от Неготина к Велесу, вышли к реке Вардар, где на карте был обозначен мост. Оказалось, что мост был разрушен еще в Первую балканскую войну.

У одного из ведущих участников боевых действий, австрийского генерала Конрада, быстрый успех новой операции в Сербии зародил мысль о том, что после поражения Сербии может появиться возможность каким-то образом заключить мир с Россией и завершить войну, пока существующая карта Европы не подверглась значительным изменениям. 22 октября он в докладной записке изложил свои соображения Францу Иосифу. Однако мир наступит почти ровно через три года, а вместе с ним – и полный распад империи Габсбургов. Тогда же победа казалась неизбежной, что располагало скорее к торжеству и наступлению, чем к размышлениям и компромиссам. 22 октября в Потсдаме кайзер сердито выговаривал американскому послу Джеймсу У. Джерарду за то, что Соединенные Штаты оказывают финансовую помощь Британии и Франции, и выразил протест в связи с тем, что «некоторое количество подводных лодок», построенных в Америке, переведены в Британию при сопровождении кораблей американского флота. «Америка должна вести себя осмотрительней, – предупредил он посла. – После войны я не потерплю от Америки никаких глупостей». Тем не менее он проявил осторожность, дистанцировавшись от потопления «Лузитании» и заявив Джерарду, что «не разрешил бы» торпедировать корабль, если бы знал об этом, и что «порядочный человек не стал бы губить столько женщин и детей».

Участники боевых действий повсюду испытывали страдания и лишения. 24 октября болгары вбили клин между сербскими войсками и французами, спешившими им на помощь. Через три дня немецкие войска вошли в Княжевац, захватив в плен 1400 сербских солдат. Пока немецкие, австрийские и болгарские войска овладевали Сербией, на два участка боевых действий Антанты свалилось проклятье в виде дождя и распутицы. На Галлипольском полуострове войска теснились в переполненных, сырых, постоянно подвергавшихся артиллерийским обстрелам траншеях, не имея возможности согнать турок с господствующих высот. На участках при Изонцо и в Доломитовых Альпах итальянские части, продолжавшие сражаться за вершины, терпели неудачи или отвоевывали небольшие территории ценой значительных потерь.

В итоге Третьей битвы за Изонцо, закончившейся 4 ноября, итальянцы потеряли более 20 000 убитыми и 60 000 ранеными. 30 октября в Доломитовых Альпах появился повод для торжества, когда правнук Гарибальди, генерал Пеппино Гарибальди, захватил горную деревушку Паннетоне. 7 ноября ему удалось занять горный перевал Коль-ди-Лана высотой 1420 метров, но через два дня под натиском противника его пришлось оставить  [106].

На Западном фронте, в Шампани, немецкие войска, многие из которых были только что переброшены с русского фронта, выбили французов из Ла-Куртины, всего лишь месяц назад освобожденной под гром аплодисментов. 4 ноября они также вытеснили французов с 800-метрового участка линии обороны к северу от Массижа, убив большинство защитников и взяв в плен 25 человек. Но французы предприняли контратаку, забросав противника гранатами, и немцы были вынуждены отступить  [107].

Сражения в Шампани были жестокими. В регионе радиусом всего 8 километров между Ла-Куртиной и Массижем были полностью уничтожены пять деревень: Юрлю, Перт-ле-Юрлю, Ле-Мениль-ле-Юрлю, Таюр и Рипон. В 15 километрах к западу, за фермой Наварен, есть еще две разрушенные деревни, Норуа и Моронвиллье. На современных картах Мишлен эти следы боевых действий 80-летней давности помечены значком «руины».

Но Восточном фронте положение сил Антанты продолжало ухудшаться. Вся русская Польша оказалась в руках немцев. За двенадцать месяцев конфликта количество русских военнопленных достигло 1 740 000 человек. В Хельсинки моряки линкора «Гангут» и крейсера «Рюрик» взбунтовались против плохого питания и жестокости офицеров. Пятьдесят человек арестовали. Министр финансов России Петр Барк отправился морем из Архангельска через Великобританию во Францию, чтобы просить о дополнительных кредитах для укрепления боеспособности России. Миллион фунтов стерлингов был одолжен на вторую неделю войны, а со временем сумма достигла 50 миллионов фунтов, и еще 100 миллионов было обещано. Барк просил больше, но президент Пуанкаре не пошел ему навстречу. «Я мог бы напомнить господину Барку, – отмечено в протоколе их встречи, – что ни буква, ни дух нашего союза не предполагают, что Россия когда-либо будет просить нас о кредите». Барк выложил свой козырь: не золотые запасы или сырьевые ресурсы России, а угрозу того, что она не сможет продолжать войну без французской экономической помощи. Пуанкаре пришлось уступить. Перспектива высвобождения немецких и австрийских армий для отправки на Запад оказалась решающим аргументом. Россия не вышла из войны, но ее задолженность росла с каждым днем.

Благодаря новым кредитам Россия получила возможность в более широком масштабе импортировать необходимые для войны материалы, в том числе из Японии, с которой воевала всего десять лет назад. Огромные грузы поступали в российский порт Архангельск, откуда поездами перебрасывались на значительные расстояния. За год долг России Британии вырос до 757 миллионов фунтов, Соединенным Штатам – до 37 миллионов фунтов. Среди британских товаров, поступающих в Россию по новой кредитной системе, Британия поставила, в частности, 27 000 пулеметов, миллион винтовок, 8 миллионов гранат, 2500 миллионов патронов, 300 аэропланов и 650 авиационных двигателей. Россия также нуждалась в колючей проволоке. Перед началом войны ее запасы составляли всего 13 000 тонн. В следующем году было произведено еще 18 000 тонн, и за то же время закуплено за границей и доставлено в Архангельск 69 000 тонн. Проблема заключалась в доставке всех этих грузов военного назначения, поступающих в отдаленный северный морской порт, в Петроград, а оттуда – на фронт. Полковник Нокс, оказавшийся в октябре в Архангельске, обнаружил «в порту гигантские скопления запасов – меди, свинца, алюминия, резины и угля и не менее 700 автомашин в деревянных контейнерах. Большинство материалов хранится под открытым небом». Ежесуточно порт мог отправлять только 170 товарных вагонов. Усовершенствованием железнодорожной линии занималась британская фирма.