Владимир Поцелуев - Великий Ленин. «Вечно живой»

Съезд одобрил военную политику ЦК. В дальнейшем методы военного руководства некоторые члены ЦК пытались навязать экономике даже в условиях мирного времени, что непременно привело к новому витку Гражданской войны.

Экономическое состояние бывшей Российской империи к 20-м годам было катастрофическим. Погибли миллионы людей, были разорены и разграблены сотни городов, сел и деревень, были разрушены и сожжены тысячи промышленных предприятий, рудники и шахты затоплены. Выплавка чугуна составляла 2,4 % довоенного уровня. Продукция крупной промышленности сократилась в 7 раз. Почти пропали из обихода предметы первой необходимости – мыло, соль, сахар, спички… Валовая продукция сельского хозяйства уменьшилась почти в 2 раза. Размер посевных площадей сократился на четверть, посев технических культур – более чем в 3 раза. Остро ощущалась нехватка хлеба и продовольствия. Чтобы как-то прокормиться, многие рабочие уходили в деревню, подрабатывали кустарным ремеслом. Страна жила на базе натурального хозяйства. Рыночные отношения продолжали добивать командно-административные меры «военного коммунизма». Продолжение политики продразверстки, за счет которой государство обеспечивалось на 80 %, что в два раза превышало земельные налоги и выплаты 1913 г., было не только обременительно, но и вызывало открытый протест крестьян. И если в разгар Гражданской войны крестьянские бунты против красных и белых не вызывали особых беспокойств, хотя общее настроение крестьян определяло весь ход войны, то в период разгрома основных сил контрреволюции, пытавшихся вернуть землю помещикам, крестьянское возмущение против грабительской политики большевиков стало перерастать в вооруженные восстания.

В мае 1920 г. крестьянский губернский съезд в Тамбове принял программу, включавшую свержение Коммунистической партии, созыв Учредительного собрания, создание широко представительного правительства, прекращение продразверстки, отмену деления народа «на классы и партии». Лидером крестьянского восстания, начавшегося в августе 1920 г. в Тамбовской и Воронежской губерниях, стал эсер А.С. Антонов. В подавлении восстания участвовали 32,5 тыс. бойцов, около 8 тыс. кавалеристов Красной армии при 63 орудиях, 463 пулеметах, усиленные специальными отрядами ВЧК, ВОХР и ЧОН с использованием бронетехники и авиации, а также «удушающих газов».

С весны – лета 1920 г. против Советской власти в южных районах России и на Украине выступила крестьянская армия анархиста Н.И. Махно, насчитывающая более 30 тыс. человек. «Мы за большевиков, но против коммунистов», – уверял Махно.

В 1920-м – начале 1921 года крестьянские восстания бушевали на Дону и Кубани, в Поволжье и на Урале. Численность западносибирских мятежников только в Ишимовском уезде достигала 60 тысяч. В январе 1921 г. был сокращен хлебный паек рабочим.

Восставших крестьян поддержали в конце февраля 1921 г. моряки Кронштадта – «краса и гордость революции». Основой программы Временного революционного комитета стала резолюция, принятая экипажем броненосца «Петропавловск». Основными требованиями были: переизбрание Советов тайным голосованием и предварительной свободной агитацией; «свободу собраний и профессиональных союзов и крестьянских объединений», а «также анархистов и левых социалистов»; освобождение всех политзаключенных; «упразднить всякие политотделы, так как ни одна партия не может пользоваться привилегиями для пропаганды своих идей и получать от государства средства для этой цели»; прекращение насильственных конфискаций; «уравнять паек для всех трудящихся, за исключением вредных цехов»; свободный труд ремесленников и крестьян «при условии, что они не применяют наемную рабочую силу» [721].

Понимая опасность восстания моряков главной базы Балтийского флота, в Кронштадт прибыл председатель ВЦИК съезда Советов М.И. Калинин. Его выпроводили оттуда под свист и улюлюкание свыше 12 тыс. моряков, среди которых были и большевики. Восстание кронштадтцев, как и другие восстания против проводимой диктаторской политики большевиков, было объявлено как контрреволюционный мятеж против Советской власти, направляемый международной буржуазией, руководимый царскими генералами и поддерживаемый кадетами, меньшевиками и эсерами. «…Мы натолкнулись на большой, – говорил Ленин, – я полагаю, на самый большой, – на внутренний политический кризис Советской России. Этот внутренний кризис, – вынужден был признать Ленин, – обнаружил недовольство не только значительной части крестьянства, но и рабочих» [722]. 15 марта 1921 г. Ленин признался: «Мы едва удержались у власти».

Таким образом, страх и инстинкт самосохранения подтолкнули большевиков к нэпу, который был осуществлен под жестким давлением всеобщего недовольства крестьянства, а не в результате пересмотра политико-идеологических основ правящей партии. Они остались прежними: «диктатура пролетариата», «руководящая роль партии», «государство – главный инструмент строительства социализма». Продолжая курс на социализм, новая экономическая политика была рассчитана на то, чтобы путем лавирования, социального компромисса с мелкобуржуазным большинством населения двигаться к намеченной цели.

С начала 1921 г. резко усилилось наступление РКП(б) против остававшихся на легальном положении небольшевистских партий. Руководство Коммунистической партии боялось усиления влияния социалистических партий, когда недовольство рабочих и крестьян «военным коммунизмом» достигло критической степени и вело их к участию в восстаниях под лозунгами «Советы без коммунистов». Ленин еще более возненавидел эти партии, так как они трактовали нэп как реставрацию капитализма. Эсеры и меньшевики предлагали изменить политическую систему, отказаться от «диктатуры пролетариата», расширить демократию. Их высказывания воспринимались партийным и советским руководством как угроза большевистской власти, перерождения в условиях нэпа «государства диктатуры пролетариата». Все это, по мнению Ленина, требовало не ослабления, а укрепления диктатуры. А понимание законности как классовой категории, подчиненной интересам «классовой борьбы пролетариата», оправдывало преследования небольшевистских партий. Более того. «Чтобы закрепить победу пролетариата, – отмечалось в решениях XI съезда РКП(б), – и отстоять в обостреннейшей гражданской войне диктатуру его, пролетарскому авангарду пришлось лишить свободы организации все те политические группировки, которые были враждебны Советской власти. Российская коммунистическая партия осталась единственной легальной политической партией в стране».

Такое роковое, но единственно верное решение, по мнению Ленина, было крайне необходимо, ибо «весенние события 1921 года, – утверждал Ленин, – показали еще раз роль эсеров и меньшевиков: они помогают колеблющейся мелкобуржуазной стихии отшатнуться от большевиков, совершить «передвижку власти» в пользу капиталистов и помещиков». И далее более цинично: «Мы будем держать меньшевиков и эсеров, все равно как открытых, так и перекрашенных в «беспартийных», в тюрьме» [723]. Вождя поддержал К. Радек на Х партийной конференции (май 1921 г.): партии эсеров и меньшевиков, «оформляя движение мелкобуржуазных масс», «сумеют настолько ослабить Советскую власть, что она свалится в самой России», «по отношению к меньшевикам и эсерам есть одна тактика – тактика беспощадной борьбы» [724].