Глеб Носовский - Завоевание Америки Ермаком-Кортесом и мятеж Реформации глазами «древних» греков

Далее Геродот рассказывает следующий яркий сюжет. Поскольку смута в Персии нарастала, маг Лжесмердис и другие маги, его соратники, стали укреплять свою шатающуюся власть.

«Маги решили привлечь на свою сторону Прексаспа, оттого, что ему пришлось на себе испытать жестокость Камбиса (царь ведь убил стрелой его сына); кроме того, и потому, что Прексасп был единственным человеком, кто знал о кончине Смердиса, которого он убил своей рукой; и, наконец, потому, что Прексасп пользовался большим уважением у персов. По этой же причине маги послали за ним, назвали его своим „другом“ и связали клятвой строго хранить тайну и не открывать никому обмана, которым они одурачили персов. За это они сулили Прексаспу золотые горы. Получив согласие Прексаспа, маги дали ему второе поручение. Они объявили, что созовут всех персов под стены царского дворца, а он должен с башни заверить народ, что над ними действительно царствует сын Кира, а не кто иной…

Прексасп изъявил свою готовность, и маги, созвав народ, велели ему взойти на башню и [оттуда] обратиться к народу А Прексасп намеренно позабыл об их приказаниях… Он, наконец, раскрыл всю тайну. До сих пор, по его словам, он молчал обо всем, так как признаться было опасно. А ныне настало время, когда необходимо открыть всю правду. Так вот Прексасп рассказал, как он по повелению Камбиса сам, своими руками, умертвил Кирова сына, а теперь, по его словам, [над персами] царствуют маги. Затем он призвал страшные проклятия на главы персов, если те не отнимут власть у магов и не отомстят им, и СТРЕМГЛАВ РИНУЛСЯ С БАШНИ. Такова была славная кончина Прексаспа» [16], с. 162–163.

Вот повествование Карамзина: «Нашелся и другой, ОПАСНЕЙШИЙ СВИДЕТЕЛЬ ИСТИНЫ — тот, кому Судьба вручала месть праведную, но коего час еще не наступил: Князь Василий Шуйский. В смятении ужаса признав бродягу Царем, вместе с иными Боярами, он менее всех мог извиняться заблуждением, ибо собственными глазами видел Иоаннова сына во гробе. Терзаясь ли горестию и стыдом, или имея уже дальновидные тайные замыслы властолюбия, ШУЙСКИЙ НЕ ДОЛГО БЕЗМОЛСТВОВАЛ В СТОЛИЦЕ: СКАЗАЛ БЛИЖНИМ, ДРУЗЬЯМ, ПРИЯТЕЛЯМ, ЧТО РОССИЯ У НОГ ОБМАНЩИКА; ВНУШАЛ НАРОДУ, ЧРЕЗ СВОИХ ПОВЕРЕННЫХ… что Годунов и Святитель Иов объявляли СОВЕРШЕННУЮ ПРАВДУ О САМОЗВАНЦЕ, еретике, орудии Ляхов и Папистов…

Взяли Шуйского с братьями под стражу и велели судить… Летописец уверяет, что Князь Василий в сем единственном случае жизни своей явил себя Героем: не отрицался; СМЕЛО, ВЕЛИКОДУШНО ГОВОРИЛ ИСТИНУ, к искреннему и лицемерному ужасу судей, которые хотели заглушить ее воплем, проклиная такие хулы на Венценосца. Шуйскаго пытали: он молчал; не назвал никого из соумышленников, И БЫЛ ОДИН ПРИГОВОРЕН К СМЕРТНОЙ КАЗНИ…

В глубокой тишине народ теснился вокруг Лобнаго места, где стоял осужденный Боярин… подле секиры и плахи, между дружинами воинов, Стрельцов и Козаков; на стенах и башнях Кремлевских также блистало оружие, для устрашения Москвитян, и Петр Басманов, держа бумагу, ЧИТАЛ НАРОДУ от имени Царскаго: „Великий Боярин, Князь Василий Иванович Шуйский, изменил мне, законному Государю Вашему, Димитрию Иоанновичу всея России; коварствовал, злословил… НАЗЫВАЛ ЛЖЕЦАРЕМ; хотел свергнуть

с престола. Для этого осужден на казнь: да умрет за измену и вероломство!“… Несчастный князь Василий, уже обнажаемый палачом, громко воскликнул к зрителям: „братья! умираю за истину“…

Уже голова осужденнаго лежала на плахе… Вдруг послышался крик: стой! и видят Царского чиновника, скачущего из Кремля к Лобному месту, с указом в руке: объявляют помилование Шуйскому! Тут вся площадь закипела в неописанном движении радости…

Узнали, что не ветреный Лжедимитрий вздумал тронуть сердца сим неожиданным действием великодушия, но что Царица-Инокиня слезным молением убедила мнимаго сына не казнить врага… Совесть, вероятно, терзала сию несчастную пособницу обмана» [39], т. 11, гл. 4, столбцы 132–133.

В итоге, Шуйский с братьями был лишь отправлен в ссылку. Через некоторое время Шуйских вернули и дали им прежние должности при дворе.

Сюжет со смертным приговором Василию Шуйскому и неожиданным его помилованием был популярен и изображался даже на поздних картинах, иллюстрациях-картинках к романовской версии истории, см. рис. 6.15.

Рис. 6.15. Неожиданное помилование Василия Шуйского в самый последний момент перед казнью. Работа А. Земцова. Рисунок сделан, скорее всего, «из головы», как наглядное пособие к романовской версии. Взято из [53], кн. 2, с. 759, илл. 301.

Практически в это же время происходит аналогичная история с дьяком Тимофеем Осиповым. Он публично обвинил «Лже»-Дмитрия I в самозванстве, за что и был сразу убит. Вот как это было.

В Москве начались торжества по случаю свадьбы Марины и «Лже»-Дмитрия. В Кремль съехалось множество гостей и послов. В воскресенье, 11 мая 1606 года, началась особо торжественная часть праздника — Марину Мнишек должны были объявить царицей Руси.

«По-видимому, в этот же день, 11 утром, вышла неприятность для молодых. На дьяка Тимофея Осипова была возложена обязанность торжественно объявить Марину царицей, после чего должно было следовать принесение ей присяги. Готовясь к этому дню, Тимофей Осипов наложил на себя пост и двукратно причастился Святых Тайн. Затем, когда настало время, он, ничего не сказав жене, предстал перед царем и В ПРИСУТСТВИИ ВСЕХ ГРОМОГЛАСНО начал свою речь словами: „Велишь себя писать в титулах и грамотах цезарь непобедимый, а то слово по нашему христианскому закону господу нашему Иисусу Христу грубо и противно: А ТЫ ВОР И ЕРЕТИК ПОДЛИННЫЙ, расстрига Гришка Отрепьев, а не царевич Дмитрий“. Мужественный дьяк объявил затем, что не желает присягать иезуитке, царице язычнице, оскорбляющей своим присутствием московские святыни, и хотел продолжать свою речь дальше, НО БЫЛ ТОТЧАС ЖЕ УБИТ ОКРУЖАЮЩИМИ И ВЫБРОШЕН ИЗ ОКНА» [53], кн. 2, с. 788–789.

Рис. 6.16. «Дьяк Тимофей Осипов обличает Лжедмитрия в самозванстве». Работа Лебедева. Является всего лишь поздним «наглядным пособием» к романовской версии. Взято из [53], кн. 2, с. 789, илл. 317.

История обвинения «Лже»-Дмитрия дьяком Осиповым тоже была популярна и изображалась на поздних картинках-иллюстрациях, см. рис. 6.16.