Артем Драбкин - 22 июня. Черный день календаря

Всего в составе 2-го воздушного флота с учетом разведчиков, транспортных самолетов и самолетов, предназначенных для взаимодействия с сухопутными войсками, было около 1600 машин. Учитывая, что VIII авиакорпус действовал в первые дни войны в полосе ПрибОВО, у ВВС ЗапОВО было численное преимущество над противником. Однако нельзя не отметить, что соотношение сил ВВС в полосе наступления группы армий «Центр» было наиболее благоприятным для немцев.

Солдаты вермахта преодолевают советские проволочные заграждения.

В период подготовки к вторжению среди командиров 2-го воздушного флота возникла дискуссия относительно наиболее подходящего времени для удара по аэродромам. Подполковник Пауль Дейч-манн, начальник штаба II авиакорпуса, считал, что перелетать границу одновременно с началом артиллерийской подготовки нецелесообразно. С учетом необходимости атаковать цели в глубине советской обороны это давало примерно 40-минутный интервал на приведение аэродромов в боевую готовность. В связи с этим командованием 2-го воздушного флота было принято решение пересекать границу еще до начала артиллерийской подготовки. Экипажи с опытом ночных полетов должны были пересечь границу над лесами и болотами на большой высоте.

По иронии судьбы, близость аэродрома Тарно-во к границе помогла в отражении первого немецкого налета. Услышав артиллерийскую канонаду, командир 129-го истребительного авиаполка капитан Ю. М. Беркаль на свой страх и риск объявил боевую тревогу. Воевавшие в 129-м полку летчики так вспоминали первое военное утро:

«Резко залилась, завыла сирена… „Боевая тревога! Тревога!“ — разнеслась над палаточным городком отрывистая команда дежурного по полку.

Накидывая широкие ремни с тяжелыми, в кожаных кобурах пистолетами ТТ, застегивая на ходу вороты гимнастерок, выбегали из палаток офицеры-летчики и техники всех четырех эскадрилий 129-го истребительного авиационного полка.

Сигнал тревоги взбудоражил весь лагерь. Мотористы, оружейники разбирали свои винтовки с прим кнуты ми гранеными штыками, кожаные подсумки с обоймами патронов и противогазы.

В батальоне аэродромного обслуживания шоферы заводили специальные машины. Спешили на аэродром бензозаправщики, автостартеры с длинными хоботами, бортовые машины с баллонами сжатого воздуха.

У каждой машины свое назначение. Все они очень нужны, необходимы. Без них невозможно подготовить ни один самолет к полету, а летчикам не поднять свои самолеты в воздух и не отразить атаку врага.

Кинооператоры роты пропаганды снимают сюжет для „Германского Еженедельного Кинообозрения“.

Скоро заработали моторы МиГ-3 и „чаек“. У „чаек“ резко, басовито. У МиГ-3 напевно, ровно.

Только два человека внешне оставались спокойными. Комиссар полка и недавно назначенный на должность командира полка капитан Ю. М. Беркаль. Они лучше, чем кто-нибудь другой, понимали всю серьезность обстановки. Настало время показать, на что способны молодые летчики-истребители.

Беркаль внимательно всматривался в них, только что прибежавших. Они запыхались, воротнички их гимнастерок были расстегнуты. Но в лицах — ни растерянности, ни страха. Каждый знал свое место, свое дело. И это радовало.

Сдерживая волнение, командир полка хладнокровно сказал, как будто ставил очередную задачу на учебный полет:

— Трем эскадрильям прикрыть города Острув-Мазовецкий, Замбрув и Ломжу, а четвертой — наш аэродром.

Для командиров эскадрилий не секрет, что эти города приграничные. За ними Польша, дальше Германия.

Летчики и раньше при учебных тревогах получали подобные приказы, когда отрабатывались боевые задачи по условному противнику.

Аэродром встревоженно загудел. Вот поднялось дежурное звено из трех самолетов. Беркаль посмотрел на часы, они показывали четыре часа пять минут. Взмах белого флажка — и в воздухе первая эскадрилья, за ней вторая, третья, четвертая. Две группы взлетевших МиГ-3 направились в сторону Острув-Мазовецкий и Замбрува, девятка „чаек“ к Ломже, вторая девятка осталась прикрывать аэродром».

Уже в 4:05 три эскадрильи (12 МиГ-3 и 18 И-153) 129-го авиаполка были в воздухе. Вышедшие в атаку на аэродром 12 Me-109 успеха не добились, а один из них даже был сочтен сбитым. Следующий налет 18 Хе-111 также был успешно отражен. В завязавшемся бою заявили об уничтожении трех немецких самолетов. По одному Хе-111 записали на свой счет пилоты А. Соколов, А. Кузнецов, В. Николаев. Потерю этих самолетов немецкие данные не подтверждают. По израсходовании горючего советские истребители заходили на посадку под прикрытием четвертой (резервная) эскадрильи. Однако конвейер авиаударов не останавливался, и держать темп не получилось. К 10:00 в результате бомбардировок и штурмовок аэродрома Тарново сгорело 27 МиГ-3, 11 И-153 и 6 учебных машин. Разрывы бомб на летном поле сделали его непригодном для взлета и посадки. Командир полка капитан Ю. М. Беркаль принял решение о его перебазировании.

Вспоминает командир отделения телефонистов роты связи штаба 9-й смешанной авиационной дивизии В. И. Олимпиев: «21 июня 1941 г. с увольнительной в кармане на воскресенье, я уже задремал, когда сквозь сон услышал громкую команду дневального „в ружье“. Взглянул на часы — около двух ночи. Рота быстро построилась во дворе штаба. Боевая тревога нас не удивила, так как ожидались очередные войсковые учения. Неординарные команды — выставить на башенке штабного здания наблюдение за воздухом, получить боевые патроны и гранаты, погрузить на машину неприкосновенный запас кабеля — воспринимались нами как часть входивших тогда в моду учений в обстановке, максимально приближенной к реальным боевым условиям. Мысли о самом худшем по молодости отбрасывались. Оставив конец кабеля в штабе, мое отделение начало в темноте безлунной ночи привычную работу — прокладку полевой телефонной линии на запасной командный пункт, расположенный на хуторе в нескольких километрах за городом. Почти рассвело, когда наш спецгрузовик, предназначенный для размотки и намотки кабеля, достиг военного аэродрома на окраине города. Все было тихо. Бросились в глаза замаскированные в капонирах вдоль летного поля 37-миллиметровые орудия, вооруженные карабинами, расчеты которых были в касках. Такие зенитные полуавтоматы были тогда новинкой и только начали поступать в подразделения противовоздушной обороны. Наша машина отъехала от аэродрома не более километра, когда послышались взрывы и пушечно-пулеметные очереди. Обернувшись, мы увидели пикирующие на аэродром самолеты, светящиеся трассы снарядов и пуль, разрывы бомб. Однако страшная действительность дошла до нас лишь тогда, когда на выходящем над нами из пике бомбардировщике ясно обозначились черные кресты.