Олег Сувениров - 1937. Трагедия Красной Армии

Бывший военрук Ленинградского института киноинженеров, член ВКП(б) с 1916 г., майор И.Я. Пауль по постановлению «высшей двойки» был расстрелян 30 декабря 1937 г. В ходе запоздавшей на 19 лет прокурорской проверки в 1956 г. было установлено, что предварительное расследование по делу проведено с грубыми нарушениями процессуального закона. Требования статей 128, 129 и 206 УПК РСФСР не выполнены, обвинительное заключение никем не утверждено и, как видно, делает вывод заместитель генерального прокурора СССР генерал-майор юстиции И. Варской, «было составлено заранее, так как на нем в машинописном тексте заделана дата «… января 1938 года», в то время как Пауль был осужден 30 декабря 1937 года» 9. По моему мнению, это расхождение можно объяснить и по-другому. Логично предположить, что обвинительное заключение было составлено не заранее, а позднее – после расстрела. Сначала расстреляли в декабре, а потом уж в январе «соблюли юридическую формальность».

…Держу в трепетных руках пожелтевший от времени Ленинградский фотомонтаж 60-летней давности. По бокам, как тогда водилось, портреты Ворошилова и Сталина, а по центру надпись: «Лагерный сбор студентов ЛГУ имени А.С. Бубнова» и чуть пониже: «Выпуск командиров». Их, молодых, только что сдавших последние экзамены командиров взводов запаса чуть ли не полторы сотни (сохранилось среди них и мое фотоизображение лета 1936 г.). А в центре вверху – три фотографии: ректор ЛГУ М.С. Лазуркин, секретарь парткома Н.И. Косынкина и военный руководитель комдив К.П. Артемьев. Лицо сурового зрелого мужчины. В петлицах – по два ромба. «Ворошиловские» усики. Было ему в это время 53 года и он нам – 19-летним – казался бесконечно старым. Происходил он из дворян, был полковником царской армии; беспартийный. 10 ноября 1937 г. он был арестован. Помнится, как мы, недавно произведенные командиры взводов запаса, шепотом передавали об этом друг другу. И затем – все замолкло, человек пропал. Только теперь удалось выяснить, что уже 17 января 1938 г. постановлением НКВД и прокурора СССР («двойка») комдив Артемьев был осужден к расстрелу. За что? По выводам сохранившегося обвинительного заключения – никем не утвержденного и составленного после осуждения Артемьева – обвинялся в том, что он якобы с 1928 г. являлся участником контрреволюционной монархической офицерской организации, создал и возглавил 16 (шестнадцать) групп указанной организации в гражданских вузах Ленинграда, а с 1935 г. являлся агентом германской разведки 10. Объективных доказательств никаких. Есть только запись, в которой указывается, что Артемьев виновным себя признал (после осуждения и расстрела?!). Реабилитирован посмертно 16 мая 1957 г, «за отсутствием состава преступлений» 11.

В этот же день 17 января 1938 г. Ежов и Вышинский подписали постановление и о расстреле другого крупного военного специалиста – командира бригады миноносцев Краснознаменного Балтийского флота флагмана 2-го ранга Г.Г. Виноградского. А обвинительное заключение на флагмана удосужились состряпать лишь через две недели – 31 января. И уж там ему постарались понаписать: мол, возглавлял монархическую организацию РОВС на Балтфлоте, организовывал аварии и диверсии, подготовлял установление военно-фашистского режима в стране с помощью фашистских государств 12и т. п. Главное – что никто возразить не мог. Человек расстрелян – и все проблемы решены. И только 4 августа 1956 г. это постановление об убийстве безвинного человека было отменено, а флагман 2-го ранга Виноградский реабилитирован посмертно 13.

По постановлениям «высшей двойки» в эти кровавые годы были расстреляны также комкор К.А. Стуцка, комдив К.К. Пашковский, комбриг Я.Э. Закс, полковники Я.М. Барбар, И.Я. Зенек (Бачич), интенданты 1-го ранга А.П. Раузе и И.А. Цюкшо, капитаны М.И. Блумис и Г.Э. Голлербах, старший политрук Д.М. Арделяну-Шрайбер, старшие лейтенанты И.И. Дамберг и Г.А. Юнг, техник-интендант 1-го ранга Я.Д. Фрейберг. Возможно, именно эту деятельность Вышинского в качестве прямого расстрельщика имел в виду Адольф Гитлер, когда он на одном из совещаний летом 1944 г., говоря о председателе призванного творить немедленную и беспощадную расправу над всеми участниками покушения на него Народного суда Рональде Фрейслере, воскликнул: «Фрейслер – это наш Вышинский» 14. Такая оценка «самого» нацистского фюрера прокурору Союза ССР дорогого стоит.

Внесудебным рассмотрением дел на местах (в союзных и автономных республиках, краях, областях) широко занимались различного рода «тройки». Судя по некоторым данным, они так усердно осуждали всех и вся, что для них пришлось устанавливать лимиты. Но они быстро их исчерпывали. Деятельность этих троек по скоростным убийствам безвинных людей, персональный состав троек до сих пор по-настоящему не изучен (да и любые материалы о них крайне труднодоступны). О размахе их деятельности можно судить по такому эпизоду. Когда начальник Политуправления РККА возвращался с Дальнего Востока в Москву, в Улан-Удэ в вагон к нему зашли секретарь обкома ВКП(б) Игнатьев и наркомвнудел Бурято-Монгольской АССР Ткачев и посетовали, что «лимиты по приказу НКВД 00447 они израсходовали, а в тюрьме находятся свыше 2000 арестованных, сроки содержания которых давно истекли». 27 октября 1938 г. Мехлис докладывает об этом Сталину и Ежову и поддерживает просьбу местных руководителей дать им дополнительный лимит на 2500 человек для рассмотрения дел тройкой 15. Мне пока не удалось установить реакцию Сталина на это ходатайство, но сам размах рассмотрения дел тройкой впечатляет. И это только по одной весьма от центра удаленной автономной республике. Эта заявка Мехлиса свидетельствует также и о том, что весь процесс массового истребления советских людей проходил далеко не стихийно, а строго регулировался из Центра «самим» Сталиным.

Судя по тем документам, которые мне удалось изучить, в «троечную» мясорубку попали и некоторые военные. Так, по постановлению тройки НКВД Грузинской ССР были расстреляны заместитель командующего войсками ЗакВО комкор В.М. Мулин, начальник политуправления округа корпусной комиссар А.П. Ярцев. По постановлениям троек были уничтожены также дивизионные комиссары Н.К. Блуашвили и И.Ф. Тубала, комбриг И.Н. Натан, бригадный комиссар Н.Г. Богданов.

Когда знакомишься с судьбами людей, безвинно уничтоженных различными несудебными органами, «в особом порядке», невольно вспоминаешь проницательные слова Юрия Домбровского в его знаменитом романе: «Никаких правил и норм – ни юридических, ни правовых, ни моральных – нет вообще, они упразднены. Как говорят Зыбину на одном из допросов, – говорят прямо, не смущаясь, – все это «факультет ненужных вещей» – наука о формальностях, бумажках и процедурах…».