Сергей Захаревич - Большая кровь

б) они имели в своем распоряжении почти неисчерпаемые резервы живой силы для восполнения потерь. Русское командование может идти на большие жертвы и поэтому не останавливается перед ними...

До самого конца войны русские, не обращая внимания на огромные потери, бросали пехоту в атаку почти в сомкнутых строях.

Стадный инстинкт и неспособность младших командиров действовать самостоятельно всегда заставляли русских вести атаки массирован-1 ю, в плотных боевых порядках. Благодаря превосходству в численности, этот метод позволил добиться многих крупных успехов. Однако опыт показывает, что такие массовые атаки можно выдержать, если обороняющиеся хорошо подготовлены, имеют достаточное количество вооружения и действуют под руководством решительных командиров.

Русские дивизии, имевшие очень многочисленный состав, наступали, как правило, на узком фронте. Местность перед фронтом обороняющихся в мгновение ока вдруг заполнялась русскими. Они появлялись словно из-под земли, и, казалось, невозможно сдержать надвигающуюся лавину. Огромные бреши от нашего огня немедленно заполнялись; одна задругой катились волны пехоты, и лишь когда людские резервы иссякали, они могли откатиться назад» ( Меллентин, с. 276,344, 431).

Массирование пехоты на узком участке приводило не к потерям (это слово не в состоянии отразить масштабы избиения, в которое превращались атаки советской пехоты), а к форменному кровопусканию. Огонь немецких пулеметов, в сочетании с артиллерийским и минометным обстрелом, за несколько минут выстригал целые батальоны. Я не утрирую. Знаете, сколько сил и средств требовалось, чтобы остановить атаку советского пехотного батальона той поры? Мизер — один пулемет на станке, установленный под косым углом, и две коробки на 250 патронов каждая. Всё!

Это в западных армиях батальон представлял серьезную силу для решения серьезных задач, а советский стрелковый батальон, сбитый в стадообразную массу, по сути дела, выполнял функции роты, атакуя или обороняясь на линии в 500 метров, тогда как положено было 2000—5000 метров. Мало того — расстреливаемые фланговым огнем пулеметов, советские бойцы понятия не имели, откуда противник ведет огонь, так как отсутствовала сколько-нибудь удовлетворительная разведка позиций противника и перед атакой, и в ходе боя.

Именно косоприцельный огонь финских пулеметов, а вовсе не бетон ДОТов заставил споткнуться «красную массу» (по меткому определению журналистов французской газеты «Эксельси-ор» в январе 1940 года) 7-й армии на Карельском перешейке. Смею утверждать, что если бы «линия Маннергейма» не имела вообще ни одного ДОТа, все равно все получилось бы так, как получилось. Статистика ранений советских солдат красноречиво свидетельствует, что 68% из них являются пулевыми (осколочные ранения составили 31,6 %). При этом 72,9% пулевых ранений приходится на верхние и нижние конечности (см. Россия и СССР в войнах XXвека, с. 199—200 ). Это не работа снайперов, это работа пулеметов.

К истории вопроса:

косоприцельный пулеметный огонь

Вопреки киношному стереотипу (вроде «Чапаева», «Александра Матросова» или «Галлиполи»), огонь одного пулемета, установленного фронтально по отношению к атакующему противнику, остановить наступление крупного подразделения (более роты), даже действующего в плотных боевых порядках (тем более — рассредоточенного по фронту), не может. Это только кажется — бей себе в эту кучу, не промахнешься. Ан нет. Очень скоро выясняется, что большая часть пуль уходит в довольно значительные промежутки между рядами и отдельными бойцами.

Довольно скоро пулеметчик начинает осознавать и то, что вынужден «выцеливать» отдельных солдат противника и перейти на огонь короткими очередями (дергая при этом стволом из стороны в сторону и теряя драгоценное время). В таком случае при 416

стрельбе по плотному построению пехотного батальона в 250 человек, атакующего с дистанции в 200—400 метров, на стандартную коробку в 250 патронов приходится не более 30 гарантированно пораженных целей. Остановить врага такой огонь не в состоянии — волна атакующих через пару минут неминуемо зах-иестнет позицию пулеметчика.

Немцы накануне Первой мировой войны нашли остроумное решение проблемы: станковый пулемет размещать не фронтально, а на фланге своей оборонительной позиции — под углом (косо) по отношению к атакующим. Что это дало? Исчезли промежутки между рядами бойцов, наступавших в плотном строю, солдаты противника слились в одну сплошную массу, по которой можно было бить, особо не «выцеливая». Теперь на ту же стандартную коробку «станкача» в 250 патронов приходилось до 200—240 (!) пораженных бойцов врага. Когда же немцы на участке обороны своей роты ставили еще один пулемет на противоположном от первого фланге — огонь становился перекрестным. Кроме того, убивался еще один «заяц» — пулемет исчезал с глаз атакующих (часто огневая точка располагалась за обратным скатом склона, в блиндаже, в «мертвом» для артиллерии пространстве, чем до предела затруднялась задача ее подавления).

Пространство перед передним краем обороняющихся превратилось в кладбище для атакующих, так как пулеметы выкашивали здесь буквально все живое. 1 июля 1916 года, в первый день битвы на Сомме, неподавленные огневые точки немцев устроили атакующей британской пехоте, наступавшей по всем правилам своих тогдашних уставов (интервал между бойцами — 50—70 см, между атакующими шеренгами — 2 метра), кровавую баню. 4-я армия Г.С. Роулинсона в тот день потеряла убитыми и ранеными 60 тысяч человек (!) — абсолютный рекорд потерь британской армии во всех войнах, какие только она вела, включая и Вторую мировую. Такая же бойня тремя месяцами ранее происходила на Восточном фронте — в марте русское командование затеяло наступление у озера Нарочь, завершившееся грандиозным кровопусканием атакующим при нулевом продвижении вперед.

Тактику косоприцельного огня очень быстро переняли и государства Антанты. Но это в обороне, а как же быть с наступлением? До появления «генерала Танка» у деревни Флери, средство было только одно — дальнейшее рассредоточение боевых порядков наступающих и переход на групповую тактику боя. С развитием бронетанковой техники и тактики механизированных и пехотных соединений проблему «позиционного тупика» удалось решить. Амьенская операция и сентябрьское наступление Антанты 1918 года подвели черту под прежней «мясорубкой». Но то на Западе, а на Востоке?

А на Востоке так и не перешли на групповую тактику — ни в Первую мировую, ни в Гражданскую. В 1930-е годы на учениях ее вроде бы тренировали, но... В реальных боевых столкновениях очень быстро выяснилось, что плохо обученные и подготовленные советские подразделения не в состоянии решать тактических задач на низовом уровне (отделение — взвод — рота — батальон). Проблему советское командование решало просто — массированием сил на узком участке фронта.