Гвидо Препарата -

Суд вынес свой вердикт 12 марта 1920 года. На следующий день республика пережила первый преторианский мятеж, так называемый путч Каппа—Лютвица.

После того как были оговорены условия мира, высшее командо­вание германской армии в лице Гинденбурга и Тренера сошло со сцены. Утратив звено, связывавшее армию с правительством, армия, по существу, оставалась без командования с июня по но­ябрь 1919 года.

В образовавшемся вакууме реакционные партии, проявив не характерную для них гибкость, сразу же объединили свои уси­лия, чтобы захватить то, что представлялось им их законной собственностью (26). Естественно, Британия предусмотрела и такое развитие событии. То, что британцы наблюдали в 1919 году, когда вместе с союзниками вели невидимую войну против русских белогвардейцев, было движением сопротивления значительных обломков германской армии, пытавшейся самостоятельно реорганизоваться, чтобы удержать захвачен­ные в Центральной Европе территории. Это хотя и несколько сумбурное, но угрожающее шевеление немецкого воинства приобрело отчетливую форму и окраску в Восточной Пруссии и части Прибалтийских стран, где на несколько месяцев после окончании войны окопалась пестрая смесь Добровольческого корпуса и одетых в форму дезертиров, которые упорно сража­лись с поляками на одном фронте и с большевиками на другом, одновременно братаясь с руководством русского Белого дви­жения.

Послевоенная ситуация стабилизировалась после того, как были обозначены демаркационные линии между Германией и Россией; эти линии были созданы для того, чтобы образовать кордон из новоиспеченных стран — от Чехословакии до Эсто­нии через Польшу. По условиям версальского эксперимента сле­довало надежно разделить Германию и Россию. После этого, по настоятельному требованию союзников, самые непокорные из немецких генералов были отозваны на родину. Фон дер Гольц, герой латвийской кампании*

* Гл. 2 стр.116

и яростный противник большевиз­ма, вернулся в Германию в августе 1919 года, но его войска оста­лись на месте, сгруппировавшись вокруг белого авантюриста Авалова-Бермондта. Получая поддержку со стороны крупных не­мецких промышленников, желавших опрокинуть красных, аван­гард Авалова стоял наготове, служа зимой 1919 года мостом.

по которому немецкий капитал собирался проникнуть на рос­сийские рынки (27). Перейдя в наступление и сломив сопротив­ление красных, Авилов и немецкие дивизии рассчитывали со­единиться с Колчаком, Деникиным, Врангелем и другими белыми военачальниками.

• 0

В декабре 1919 года британский представитель международной комиссии, учрежденной для усмирения этого мятежа, гене­рал Тернер, сообщал из Тильзита*

* ныне город Советск в Калининградской области, порт российского анклава на Балтийском море

в Восточной Пруссии:

Создается впечатление, что в Восточной Пруссии до сих пор не знают, что Германия проиграла войну. Военная партия здесь всемогуща, а милитаризм цветет во всех своих формах и проявлениях. Лично я не сомневаюсь в том, что существу­ет заговор, имеющий целью свержение правительства, так же как и не сомневаюсь в том, что у армии достаточно сил для совершения переворота (28).

После недолгого периода изгнания в Швеции Людендорф в фе­врале 1919 года вернулся в Германию. В октябре он становится во главе «Nationale Vereinigung» («Национального единства»), вобравшего в себя сливки реакционной Германии — офицеров, бюрократов и промышленников, которые после вызванных пе­ремирием восстаний и их кровавого подавления весной 1919 го­да были готовы теперь низвергнуть и Веймарскую республику.

Немцы действительно не были разгромлены: они до сих пор могли рассчитывать — присоединив к армии членов разрознен­ных, но многочисленных полувоенных подпольных организа­ций — на создание укомплектованных и полностью оснащен­ных ударных сил численностью около двух миллионов человек (29). Если бы переворот оказался успешным, то с учетом нео­пределенности обстановки в России вся стратегия морских держав, направленная на окружение Германии, потерпела бы сокрушительное поражение. Если бы мятеж увенчался успехом, а это было более чем вероятно, то консолидированный фронт белых — немцев, русских и венгров, — выгнувшись в сторону Ев­ропейской части России, неизбежно подорвал бы, если бы не уничтожил на корню власть русских большевиков, бывших предметом особой заботы союзников, и составил бы ядро евра­зийского партнерства, что немедленно привело бы к выходу Германии из Версальского договора и сделало ее неуязвимой по отношению к британской блокаде. Люди из «Nationale Vereinigung», прусские монархисты старой школы, бывшие не только ярыми антикоммунистами, но и не менее ярыми англо­фобами, представляли явную угрозу британским планам, и поэтому их надо было остановить. Пли, что еще лучше, выжечь каленым железом.

То, как удалось Британии расстроить грядущий мятеж не­мецких "белогвардейцев". — еще одни показательный образец интриги в истории двадцатого века, — остается загадкой и по сей день. Однако тщательный отбор и просмотр некоторых ви­димых нитей, которые можно отыскать в хрониках и докумен­тах, отчасти проливают свет на механику этого дела.

5 июля 1919 года Людендорф посылает своего бывшего адъю­танта, полковника Бауэра прозондировать возможную реакцию британцев. Представляется, что Бауэр выложил карты на стол, прямо спросив начальника главного британского штаба в Кель­не полковника Райана, признает ли Британия «более сильное» германское правительство. Это будет не диктатура, уточнил Бау­эр, а последовательная республика, которая не станет терпеть социалистические беспорядки, заставит страну «работать» и, та­ким образом, со всем тщанием и пунктуальностью честно вы­полнит свои международные обязательства. Это будет такая рес­публика, заключил он, подмигнув своему британскому коллеге, которая сможет найти свое гармоничное развитие в конституци­онной монархии британского типа (30).

Райан понял, что полковник блефует; англичанин принял Бау­эра за того, кем тот был в действительности, — за эмиссара непре­клонных монархистов, не имевших ни малейшего намерения смириться с Версальским договором и поклявшихся отомстить британцам, заключив союз с белогвардейской Россией (31). Но Райан принял условия игры и посоветовал Бауэру продолжать усилия в выбранном направлении; он гарантировал лояльное отношение союзников при условии, что шеф Бауэра, одиозный и заметный генерал Людендорф, который в глазах англо-фран­цузской публики до сих пор оставался «военным преступником», будет держаться в тени (32).

В тот же день «путеводный светоч» реакционного заговора, Вольфганг Капп, бывший чиновник сельскохозяйственного ми­нистерства Восточной Пруссии, а ныне один из вождей нацио­налистов (33), прощупал настроение в Armeekommando Nord (северном отделении штаба рейхсвера), высказав его начальни­ку, генералу фон Секту, идею разрыва Версальского договора и насильственного изгнания поляков из познанского анклава*.