Гвидо Препарата -

В это время Банк Англии подыскал подходящего управля­ющего, способного организовать спасение Германии из Лондо­на на американские деньги. Хранителем банка была выбрана странная и интригующая фигура Монтегю Нормана: Норман продержался на этом посту необычайно долго — двадцать четы­ре года — с 1920 по 1944 год; случай уникальный за всю историю банка. Когда инфляция в Германии перешла в свою последнюю стадию, Норман инициировал процесс, в ходе которого Брита­ния и большинство промышленно развитых стран снова оказа­лись привязанными к так называемому золотому обменному стандарту. Эта операция — смысл которой так и не дошел до ученых того времени — ни в коем случае не была жалкой диле­тантской попыткой горстки ностальгирующих джентльменов оживить древнюю денежную систему, существовавшую до Пер­вой мировой войны. Отнюдь — это было весьма своеобразное творение управляющего, выходе воплощения коего он, если можно так выразиться, на целых шесть лет (1925-1931 годы) окутал банковскую сеть Запада одной-единственной, легко уп­равляемой и ощутимо нестабильной паутиной платежей — и па­утина эта уже несла в себе зародыш саморазрушения. Это тоже была игра, в которой каждый участвующий в ней центральный банк получал свою долю в определенной квоте золота. Для то­го чтобы накопить и защитить золотой запас своего банка, Монтегю Норман в 1920 году испытал две фундаментальные методики, кои он использовал десять лет спустя ради дости­жения имперских целей: (1) пауперизация Индии путем ог­раничения денежной массы (то есть путем преднамеренной дефляции), с тем чтобы привлечь индийское золото в Лон­дон, и (2) поощрение увеличения денежной массы (то есть инфляции) в Америке, как средство увода золота из Нью-Йорка, и обеспечения устойчивого потока американских инвестиций в Европе. К середине двадцатых годов Австрия (1922 год) и Гер­мания (1924 год) стали первыми странами, которым помогли таким способом, и инфраструктура Германии превратилась в сияющий технологический бриллиант. Модернизация Герма­нии была доведена до совершенства за счет необузданной спе­кулятивной лихорадки в Америке, где с 1924 по 1929 год публи­ка массово бросилась подписываться на немецкие ценные бумаги. Норман остановил эту лихорадку великим крахом октя­бря 1929 года, чтобы сохранить контроль над последней стади­ей взращивания Германии и над предполагавшейся агонией Веймарской республики. Когда в марте 1931 года Австрия и Гер­мании объявили о намерении создать таможенный союз, то есть некое политическое объединение, каковым de facto по­пытались преодолеть состояние временной раздробленности, навязанной Версальским договором, новый золотой стандарт Нормана внезапно лопнул. Подготовив в конце двадцатых го­дов создание так называемой фунтовой зоны, с помощью кото­рой Лондон привязал к себе колонии, с которыми образовал плотное самодостаточное экономическое ядро, управляющий подготовил Британию и ее доминионы к финансовому от­делению от всего остального мира, каковое произошло летом 1931 года. Следуя монументальной шараде. Банк Англии пред­ставил себя жертвой всемирной финансовой неустойчивости, и Британия в сентябре 1931 года отказалась от золотого стан­дарта; таким образом, она сознательно разрушила междуна­родную систему платежей, полностью перекрыв финансовый кислород для Веймарской республики. После этого, пока рес­публику рвали на части растущая безработица, уличные бес­порядки и социальная деградация, британские клубы ждали бурного подъема немецких реакционных и радикальных дви­жений: таким движением оказался национал-социализм, лиде­ры которого, начиная с осени 1931 года осаждали президента Гинденбурга, домогаясь власти. Гражданские и гуманистиче­ские силы Германии, однако, оказали сопротивление, и Гитлер не смог получить электорального большинства еще в течение двух лет за счет невыносимых народных страданий. Так про­должалось до 4 января 1933 года, когда финансовая ось Лондон-Нью-Йорк, воспользовавшись (1) двуличной, хотя в основе пробританской позицией СССР, (2) постыдной паникой Вати­кана и (3) слепотой и глухотой германской социал-демократии, перешла к решительным действиям, практически открыто оп­латив назначения Гитлера рейхсканцлером.

За период с 1924 по 1933 год с прозябанием нацизма было по­кончено — из малозаметной группки нацисты превратились в главных поборников давно ожидавшегося германского воз­рождения. До 1929 года многим представлялось, что пророчест­ва Веблена оказались лживыми, но потом, совершенно, каза­лось бы, неожиданно, темная лошадка из «Майн Кампф» была выброшена на авансцену — благодаря социальному кризису и смуте.

Здесь-то и кроется главная трудность. В стандартных учебни­ках экономическую подоплеку возвышения нацизма либо рас­сматривают небрежно, либо не рассматривают вообще, а чита­телю привычно морочат голову, мимоходом, уверяя его в том, что Гитлер пришел к власти «из-за кризиса», не вдаваясь в даль­нейшие более подробные объяснения. Что это был за кризис? Если не приложить усилий, чтобы разобраться в механизмах этого призрачного краха, Гитлер останется результатом случай­ных событий, социальным побочным продуктом глупо сложив­шейся финансовой конъюнктуры. Но такой взгляд абсурден.

Для всякого изучающего данный предмет это очень трудные годы, поскольку феноменология этой очень своеобразной фа­зы, в которой очень сложным образом сплетаются воедино (1) крах Уолл-стрит, (2) банковский кризис в Австрии, Германии и Британии, (3) отмена золотого эквивалента британского фун­та или (4) открытое участие англо-американских финансовых кругов в приходе Гитлера к власти 4 января 1933 года, очень скудно документирована, да и в наши дни цепь взаимозависимо­сти между политическими и экономическими составляющими событий относится к числу самых тщательно охраняемых тайн. Тем не менее известных самих по себе фактов больше чем до­статочно для того, чтобы очень точно вставить их в основное повествование о взращивании нацизма и заново интерпретиро­вать тревожные события 1930-1932 годов. Новая интерпрета­ция неопровержимо указывает на прямую и сознательную мани­пуляцию сложными финансовыми структурами со стороны Британии, осуществленную с целью добиться желаемых резуль­татов в Германии, в особенности же в Германии.

На период с 1924 по 1933 год британские финансисты, ведо­мые Банком Англии, стали главными и практически единствен­ными главными героями вскармливания и взращивания гитле­ризма. Дипломатия была оттеснена на задний план; в игру вступил банкирский артистизм, при решающем участии которо­го была разыграна пьеса, начавшаяся в атмосфере обманчивых надежд (1924-1925 годы) и закончившаяся полной катастрофой (1930-1933 годы). Солистом в оркестре, исполнившем эту слож­ную и решающую интерлюдию, и стал Монтегю Норман.