Юлия Кудрина - Императрица Мария Федоровна

С 26 февраля 1917 года заседания Государственной думы были прерваны. В царском указе говорилось: «Занятия Государственной думы прервать с 26 февраля сего года и назначить срок для их возобновления не позже апреля 1917 года в зависимости от чрезвычайных обстоятельств».

27 февраля / 12 марта состоялось так называемое Частное совещание членов Думы. Из девятнадцати выступавших депутатов только шесть высказались за взятие Думой власти. Благодаря кадетскому давлению, в итоге Дума так и не решилась возобновить свои заседания, но был создан Временный комитет Государственной Думы.

28 февраля / 13 марта в связи с беспорядками и ширившимся забастовочным движением в Петрограде Николай II приказал военному командованию «немедленно навести порядок». 2 8 февраля 1917 года стали открыто бунтовать войска. Как подтверждают источники, среди солдат и офицерских корпусов открыто работали агитаторы, входившие в организации заговорщиков. Начался захват правительственных зданий. С 27 февраля в столице установилась фактически двойная власть – Временный комитет Государственной думы во главе с М.А. Родзянко и Совет рабочих и солдатских депутатов во главе с Н.С. Чхеидзе и А.Ф. Керенским.

В речи П.А. Столыпина, произнесенной в 1910 году в Государственной думе, говорилось: «Если бы нашелся безумец, который в настоящее время одним взмахом пера осуществил бы политические свободы России, то завтра же в Петербурге заседал бы совет рабочих депутатов, который через полгода своего существования вверг бы Россию в гиену огненную». Слова П.А. Столыпина оказались пророческими.

28 февраля, когда в Петрограде уже началась революционная анархия, находившийся в Думе Родзянко даже приказал вынуть в главной зале из рамы портрет Государя. Портрет был сорван солдатскими штыками.

Из дневника императрицы: «28 февраля / 13 марта 1917 года. Никаких сообщений из Петербурга. Очень неприятно. Игнатьевы прибыли к завтраку, он тоже ничего не слышал. Дума закрыта, почему? Говорят определенно, что дело ее (Александры Федоровны – Ю.К. ) рук. В такой момент снова ужасная ошибка! Нужно быть действительно сумасшедшими, чтобы взять на себя подобную ответственность».

«1/14 марта 1917 года. Написала Аликс. Из Петербурга ничего. Положение ужасное. Видела Фогеля, который рассказал, что знал. Стычки и столкновения. Волнения на улицах. Все это после закрытия Думы. Мы можем благодарить ее (Александру Федоровну – Ю.К. ) за глупость и желание взять власть в свои руки в отсутствие Ники. Непонятно, как можно брать на себя такую ответственность. Столкновения на улицах. Призванные военные отказываются стрелять в народ. Полиция же стреляет. Много убитых! Родзянко встал во главе нового правительства… Все прежние министры смещены и арестованы».

В ночь с 27 на 28 февраля по приказу Николая II в Петроград был направлен так называемый Георгиевский батальон и другие воинские части под командованием генерала Н.И. Иванова. Однако путь им был перерезан, и им не удалось добраться до Петрограда.

Исторические документы, к сожалению, не дают нам полного представления о том, в каком физическом состоянии находился в те дни император и каково было состояние его здоровья. Он, как и его отец император Александр III, всегда был сдержан и публично никогда не говорил о своем самочувствии. Даже его мать императрица Мария Федоровна, как свидетельствуют ее дневники и письма, не была осведомлена о том факте, что Николай на протяжении последних лет страдал сердечными болями. Сердечные приступы на протяжении войны возникали у него несколько раз, но он не обращался к врачам и только своей жене Александре Федоровне сообщал о своем нездоровье. 26 февраля 1917 года он писал ей из Ставки: «Сегодня утром во время службы я почувствовал мучительную боль в середине груди, продолжавшуюся ¼ часа. Я едва выстоял, и лоб мой покрылся каплями пота. Я не понимаю, что это было, потому что сердцебиения у меня не было, но потом оно появилось и прошло сразу, когда я встал на колени перед образом Пречистой Девы. Если это случится еще раз, скажу об этом Федорову».

В эти дни Временный комитет Думы, в том числе П.М. Милюков и другие «лидеры», стали уговаривать Родзянко взять власть в свои руки. В эмиграции Милюков писал: «…От решения Родзянки зависит слишком много: быть может, зависит весь успех начатого дела. Вожди Армии с ним в сговоре и через него с Государственной думой». Родзянко согласился, и Временный комитет объявил себя властью. 28-го февраля Родзянко послал Алексееву и всем главнокомандующим фронтов телеграмму: «Временный комитет членов Государственной Думы сообщает Вашему Высокопревосходительству, что ввиду устранения от управления всего состава бывшего Совета министров правительственная власть перешла в настоящее время к Временному комитету Государственной Думы».

Любопытный материал, раскрывающий картину развивающихся в феврале 1917 года в России событий, содержится в воспоминаниях депутата III и IV Государственной думы от кадетской партии, ставшего при Временном правительстве министром финансов и бывшего в течение 1910–1916 годов секретарем Верховного Совета организации «Масонство народов России» Н.В. Некрасова.

«Рост революционного движения в стране, – писал Н.В. Некрасов, – заставил в конце 1916 года призадуматься даже таких защитников “гражданского мира” как Милюков и других вождей Думского Блока. Под давлением земских и городских организаций произошел сдвиг влево. Еще недавно мои требования в ЦК кадетской партии “ориентироваться на революцию” встречались истерическим смехом. Теперь дело дошло до прямых переговоров земско-городской группы и лидеров думского блока о возможном составе власти “на всякий случай”.

Впрочем, представления об этом “случае” не шли дальше дворцового переворота, которым в связи с Распутиным открыто грозили некоторые великие князья и связанные с ними круги. При этом раскладе предполагалось, что царем будет провозглашен Алексей, регентом – Михаил, министром-председателем – князь Львов, а министром иностранных дел – Милюков. Единодушно все сходились на том, чтобы устранить Родзянко от всякой активной роли».

В последние десятилетия в исторической литературе появилось довольно значительное количество исследований, доказывающих существование накануне февральского переворота в России антимонархического заговора. В заговоре участвовали разные силы, но были и помощники, те кто хотел быстро «революционизировать» Россию, чтобы вывести ее из войны, тем более, что успехи на фронтах свидетельствовали о том, что конец войны был не за горами.

«С наступлением лета 1916 года, – писал в своих воспоминаниях великий князь Александр Михайлович, – бодрый дух, царивший на нашем теперь хорошо снабженном всем необходимым фронте, был решительным контрастом с настроениями тыла. Армия мечтала о победе над врагом и усматривала осуществление своих стремлений в молниеносном наступлении армий генерала Брусилова. Политиканы же мечтали о революции и смотрели с неудовольствием на постоянные успехи наших войск. Мне приходилось на моей должности сравнительно часто бывать в Петербурге. И я каждый раз возвращался на фронт с подорванными силами и отравленным слухами умом.