Сюзанна Шаттенберг - Леонид Брежнев. Величие и трагедия человека и страны

Тем не менее согласие на ссылку Сахарова далось Брежневу нелегко. Хотя КГБ арестовал Сахарова утром 22 января 1980 г. и в тот же вечер с женой отправил в Горький, Брежнев все еще не мог решиться на подписание документа о его выдворении 1970 1970 Сахаров А. Д. Воспоминания. С. 556, 560. . Казалось, еще 23 января он спорил сам с собой, написав в своей записной книжке: «Переговорил по телефону с Черненко – о Сахарове. Переговорил с Сусловым М. А. – тоже о Сахарове, что сделать. Дал задание Загладину и Жукову [своим сотрудникам], встретиться с Шабан-Дельмасом [советником Помпиду] и разъяснить проделки Сахарова. Разговаривал с Андроповым – и о Сахарове» 1971 1971 Леонид Брежнев. Рабочие и дневниковые записи. Т. 1. С. 996 (запись от 23 января 1980 г.). .

На то, что это решение не очень-то радовало Брежнева, в своих мемуарах намекает и первый секретарь ЦК Компартии Казахстана Д. Кунаев. Как утверждает руководитель казахстанской республиканской партийной организации, на одном приеме он без обиняков высказал Косыгину свое возмущение этой «невероятной глупостью». Глава правительства переадресовал его к Генеральному секретарю. Брежнев долго молчал, а потом, избегая взгляда Кунаева, ответил: «Ну, а что делать? Андропов говорит, что они мутят воду. Вредят. Народ будоражат» 1972 1972 Кунаев Д. А. От Сталина до Горбачева. С. 215. .

Эти слова не подтверждены и, тем не менее, они сравнительно хорошо отражают нерешительную и, пожалуй, противоречивую позицию советского лидера по отношению к инакомыслящим. Так как тема была ему не по сердцу, он передал ее Андропову. Поскольку его стиль заключался скорее в том, чтобы дружески уговаривать и давать им отеческие советы, меры репрессивного характера оказывались руководителю страны явно не по нутру. Насилие не вписывалось в его представление о себе как о человеке, воплощающем заботу. Одновременно генсек ценил Андропова как умного человека, чьей лояльностью не хотел рисковать из-за слишком явных возражений и вмешательства в сферу его деятельности. В конце концов, решающее значение для советского лидера имел имидж СССР в мире. Похоже, Брежнев не мог перенести того, что человек, многократно удостоенный звания Герой Социалистического Труда, помогал «империалистическому врагу» порочить Советский Союз. Свидетельством тому, насколько генсек боролся с собой, являются его беседы о деле Сахарова, когда тот уже давно находился в Горьком.

Правда, страх перед ущербом имиджу за границей ставился под сомнение благодаря умеренным высказываниям западных политиков. Вопрос о том, действительно ли представители западной элиты занимали такую позицию или только усердствовали в дипломатической вежливости, остается без ответа. Во всяком случае, председатель Национального собрания Франции Шабан-Дельмас сообщил 23 января Загладину, которого делегировал Брежнев, что после высылки Сахарова он, к сожалению, должен уехать из Москвы, так как западные СМИ не поймут никакой другой позиции. Но он все равно уже закончил все рабочие встречи, так что лишился только туристической части своей поездки. По словам Загладина, к его объяснению причин высылки Сахарова из Москвы Шабан-Дельмас отнесся с полным пониманием, сочтя, что они звучат трезво и человечно 1973 1973 Фонд Горбачева. Ф. 3 (Материалы В. В. Загладина). Оп. 1. Карточка. 23 января 1980 г. Л. 1. . Похожим образом годом раньше сенатор-демократ из США Джо Байден заверил Загладина, что отдельные судьбы диссидентов интересуют демократов меньше, чем возможность показать своим избирателям, что они выступают за права человека. Загладин так интерпретировал сказанное: «Иными словами, мои собеседники признали, что речь идет лишь о своего рода второразрядном театре, что судьба большой части так называемых диссидентов не интересует их никоим образом» 1974 1974 Там же. Карточка 14843. Л. 2. . Такими высказываниями западные политики укрепляли Брежнева в предположении, что, если заходит речь о «правах человека», имеется в виду не моральная проблема, а клеветническая кампания против Советского Союза.

Характеризовать Брежнева как сторонника ресталинизации было бы несправедливо. Он, вероятно, считал и себя, и советский народ в целом жертвами Сталина и не раз недвусмысленно говорил о том, что никто не может желать возвращения в те времена. Тем фактом, что все-таки критиков Сталина заставили замолчать и снова стали появляться статьи по поводу дня рождения Сталина, мы обязаны стремлением Брежнева к компромиссу. Он хотел держаться середины, насколько возможно, умиротворяя и успокаивая всех, и поэтому должен был угождать и сторонникам жесткого курса, от которых зависел. Он боялся борьбы с инакомыслящими, так как чувствовал себя явно не вровень с интеллектом Сахарова. Здесь отказывал его испытанный способ доброго уговора и отеческого порицания. Задача, поставленная ему Андроповым, – встретиться с Сахаровым – явно обременяла советского лидера из-за отсутствия общей базы, на которой он мог бы выстроить этот разговор. Поэтому генсек был рад, когда Андропов избавил его от этой проблемы.

Насколько инакомыслие, которое породила политика Брежнева, превратилось в зловещее предзнаменование для времени его господства и, наконец, стало гвоздем в крышку гроба Советского Союза, настолько же успешно Брежнев устанавливал культ Великой Отечественной войны. Он поставил тем самым СССР на новый фундамент. К тому же он таким образом по умолчанию доказал, что его задачей была не ресталинизация, так как не было бы ничего легче, чем с культом Великой Отечественной войны возродить и культ Сталина. Но именно этого Брежнев и не сделал: как ранее его предшественник Хрущев, он отделил Сталина от Великой Отечественной войны и поставил в центр внимания простой народ, его жертвы и подвиги.

Хрущев сбросил Сталина с пьедестала благодаря тому, что бо́льшую часть своего «секретного доклада» 1956 г. посвятил ошибочным решениям Сталина, который как Верховный главнокомандующий посылал на верную смерть сотни тысяч солдат, так как не желал слушать советы своих генералов. В 1961 г. Хрущев впервые сказал о 20 млн граждан, погибших на войне, в то время как Сталин признал только 7 млн 1975 1975 Tumarkin N. The living and the dead. The rise and fall of the cult of World War II in Russia. New York, 1994. P. 135. . При Брежневе эти 20 млн, а сегодня мы знаем, что их было от 25 до 30 млн, стали числом и символом, характеризующими советский нарратив от нападения фашистов до победы 1976 1976 Ibidem. P. 135. . Брежнев в принципе перевернул «антикульт Сталина», созданный Хрущевым: вместо того чтобы обвинять неправильное поведение «вождя», он поставил в центр деяния простых солдат. Тем самым генсек превратил описание великого исторического события из отрицательного в положительное. Теперь речь шла уже не о критическом рассмотрении катастрофы после фашистского нападения в июне 1941 г., а о преклонении и почитании, которые только и создают сообщество 1977 1977 Млечин Л. М. Брежнев. С. 265. .