Михаил Басханов - История изучения восточных языков в русской императорской армии

Отдельный курс восточных языков в Омском кадетском корпусе неизбежно потребовал бы пересмотра Общего положения о кадетских корпусах в части единой учебной программы. Кроме того, для выпускников возникли бы значительные трудности для дальнейшей учебы в военных училищах и академиях ввиду того, что их учебные программы предусматривали изучение немецкого и французского языков. Знания этих языков требовали и вступительные экзамены военных академий, а также военно-востоковедных учебных заведений. Предложение генерала от кавалерии Е. О. Шмита фактически реанимировало систему подготовки специалистов по восточным языкам, которая существовала в Омске, Оренбурге и Новочеркасске до 1870-х гг., – систему, признанную устаревшей и неэффективной. В условиях нерегламентированности дальнейшей служебной деятельности выпускников, введение курса восточных языков в учебную программу Омского кадетского корпуса привело бы к тем же самым проблемам, с которыми столкнулись выпускники восточных отделений военных гимназий и прогимназий почти полвека тому назад.

Единственным преимуществом такого курса в Омском кадетском корпусе могло бы быть то обстоятельство, что многие выпускники корпуса, особенно из казачьего сословия, стремились остаться на службе в Западной Сибири и, соответственно, могли образовать собой некий кадр специалистов по восточным языкам.

Руководство Омского военного округа также предпринимало попытки убедить ГУГШ в необходимости иметь при штабе округа офицеров-востоковедов со знанием китайского языка. В конце декабря 1909 г. начальник штаба Омского военного округа представил в ГУГШ рапорт с обоснованием потребности штаба округа в офицерах со знанием китайского языка [948]. Генерал-лейтенант Тихменев отмечал, что штаб округа ведет разведку во вверенном ему районе Западного Китая, где преобладает китайское, тюркское и ойратское население. Исходя из задач разведки, штабу округа требовались минимум два офицера-китаиста: один для зарубежной разведки непосредственно в Западном Китае, другой – для обработки материалов в штабе округа. При невозможности иметь двух высказывалось пожелание иметь одного офицера, но хорошо подготовленного к работе с китайской центральной и синьцзянской прессой и с письменными документами. В качестве кандидатов для занятия таких должностей начальник штаба округа рекомендовал прикомандировать к разведывательному отделению штаба 1-го Сибирского казачьего Ермака Тимофеева полка сотника И. В. Дорофеева, хорошо знакомого с местными условиями Синьцзяна [949], и знающего китайский язык 2-го Сибирского казачьего полка подъесаула А. Ф. Васильева.

Предложения командующего Омского военного округа об открытии офицерских курсов китайского языка не встретили поддержки в Главном штабе, где в это время завершались работы по подготовке нового Положения об изучении офицерами восточных языков. В июле 1911 г. штаб Омского военного округа был уведомлен Азиатской частью Главного штаба, что разрабатываемое новое Положение предусматривает подготовку офицеров, знающих китайский язык, только для двух военных округов – Приамурского и Иркутского и что в будущем офицеры-китаисты могут переводиться на службу и в Омский военный округ [950]. В связи с этим Главный штаб указал, что по смете Военного министерства «не представляется решительно никакой возможности» для финансирования языкового курса в Омске и что для этого могут быть использованы только «местные средства» по примеру того, как это делалось в Ташкенте. Таким образом, проект создания офицерских курсов восточных языков в Омске был окончательно свернут.

Следует заметить, что Омску в период между русско-японской и Первой мировой войнами так и не удалось стать крупным военно-востоковедным центром. В отличие от других азиатских военных округов здесь не велась подготовка военно-востоковедных кадров, отсутствовали значительные коллективы военных востоковедов, достаточно скромной была специализированная периодическая печать по вопросам изучения сопредельных территорий Монголии и Западного Китая.

Такая ситуация во многом была обусловлена позицией, которую занимало руководство Военного министерства, Генерального и Главного штабов при оценке стратегической важности округа в системе обороны Дальнего Востока и Сибири. Омский военный округ, являясь приграничным, тем не менее не был в состоянии самостоятельно решать задачи стратегического характера. Противостоящая силам округа группировка китайских войск по своему составу, численности и боевым возможностям не могла создать серьезной угрозы безопасности русских границ в зоне ответственности округа. По этой причине Омский военный округ из всех азиатских военных округов имел наименьшую группировку войск и, соответственно, располагал наименьшим боевым потенциалом. В системе русского военного планирования в Азии округ как бы оказался на стыке двух основных стратегических направлений – среднеазиатского и дальневосточного, выполняя роль стратегического резерва. Эта специфика округа, безусловно, в полной мере учитывалась Генеральным и Главным штабами при определении приоритетов в развитии военного востоковедения в азиатских военных округах.

Первые попытки организации в Заамурском округе пограничной стражи изучения восточных языков восходят к 1901 г., когда штабом округа было сделано представление правлению КВЖД о необходимости иметь в войсках округа специалистов по китайскому и японскому языкам. В конце 1903 г. правление КВЖД издало постановление, согласно которому ежегодно (начиная с 1904 г.) округу выделялось 10 000 руб. на выдачу премий офицерам и нижним чинам за изучение китайского языка и на расходы по командированию офицеров в Восточный институт во Владивостоке [951]. Этим же постановлением для офицеров и чиновников вводились программы по двум степеням знания китайского языка с тем условием, что выдержавшие испытание по 1-й степени получали премию в 500 руб. и право бесплатно заниматься у преподавателя китайского языка, а выдержавшие по 2-й степени получали премию в 1000 руб. и право на обучение в Восточном институте [952]. Школы для изучения офицерами китайского языка разрешалось иметь в Харбине или каком-либо другом крупном пункте на линии железной дороги.

Для нижних чинов округа было предложено составить программу с учетом нескольких степеней знания китайского языка, в соответствии с которыми определялся размер денежной премии [953]. Размер максимальной премии для нижних чинов составлял 75 руб. и в порядке убывания доходил до 5 руб. С целью беспристрастного определения степени владения нижними чинами китайским языком производство экзаменов было изъято из ведения ЗОПС и передано в ведение Пекинскому отделу правления КВЖД. Учебные программы по китайскому языку для всех чинов ЗОПС также устанавливались по согласованию этого отдела с начальником округа. В 1904 г. эти правила были распространены на офицеров и нижних чинов округа, изучавших японский язык.