Михаил Басханов - История изучения восточных языков в русской императорской армии

Цель курсов, как указывалось в проекте, заключалась в том, чтобы за небольшую плату привлечь к обучению всех желающих изучить разговорный китайский язык (и, частично, письменный) и в результате «создать обширный контингент лиц, владеющих китайским языком».

На курсы имели право поступать лица, «состоящие на военной службе, в правительственных и торгово-промышленных учреждениях». Курсы предполагалось организовать под покровительством Приамурского генерал-губернатора. К попечительству также привлекались дальневосточные торгово-промышленные фирмы и один из профессоров китайской словесности Восточного института. Курсы получали помещение в здании музея Общества изучения Амурского края. Обучение на курсах было платное, каждый слушатель вносил плату или единовременно (20 руб.), или с разбивкой по месяцам (4 руб.). Преподавательский состав курсов состоял из лектора, которым являлся выпускник Восточного института, и китайского преподавателя для практических занятий. По рекомендации профессора китайской словесности Восточного института П. П. Шмидта на должность лектора предназначался выпускник института Д. С. Дедевич как «вполне достойный по своим обширным познаниям и личным качествам».

Учебный период на курсах продолжался семь месяцев, с октября по апрель. Расписание занятий планировалось исходя из того, что «главный контингент слушателей будет занят в дневные часы службой и обладает небольшим количеством свободного времени». В неделю читалось три лекции для изучения и практики разговорной речи и три лекции для чтения и письменных занятий, продолжительность лекций – полтора часа. В проекте курсов указывалось, что «при регулярном посещении лекций и добросовестной работе в течение годичного курса слушатели ознакомятся с элементарными правилами китайской грамматики, приобретут достаточное количество слов для овладения разговорной речью, а желающие – китайским чтением и письмом, будут иметь возможность продолжать занятия самостоятельно или на втором и третьем курсе при исключительном руководстве китайца-лектора» [938]. По окончании курсов слушателям устраивались проверочные экзамены в Восточном институте. Успешно сдавшие экзамены получали свидетельство специального образца. Попечительский совет курсов должен был принять деятельное участие в трудоустройстве «слушателей, окончивших курс с выдающимися успехами».

Устроители курсов обратились к командованию Приамурского военного округа с просьбой принять участие в попечительском совете вновь образуемых курсов. При этом предполагалось, что войска округа дадут и значительный контингент слушателей, особенно из числа офицеров, желающих изучить восточные языки, но не имеющих возможности обучаться в Восточном институте ввиду малого числа вакансий.

Остается неизвестным, были ли фактически организованы вечерние курсы во Владивостоке в 1906–1907 гг. Имеющийся документальный материал косвенно свидетельствует о том, что предложение организаторов курсов не встретило понимания в штабе Приамурского военного округа. Программа курсов выглядела «сырой» и несовершенной, в ней не были рассмотрены многие важные организационные и методические вопросы. К началу 1907 г. сама идея курсов была уже неактуальна для штаба Приамурского военного округа в связи с учреждением курсов китайского и японского языков в Хабаровске и значительным увеличением набора офицеров на офицерское отделение Восточного института. Кроме того, штабу округа было известно о начавшейся в ГУГШ и Главном штабе разработке новой программы изучения офицерами восточных языков. Переводческий кризис периода русско-японской войны оставался в прошлом, последовавшие сразу по окончании войны лихорадочные и довольно хаотичные попытки военного ведомства решить переводческий вопрос сменялись более взвешенными и системными действиями. В этих условиях для руководства Приамурского военного округа проект учреждения вечерних курсов во Владивостоке уже потерял свою актуальность.

Вопрос подготовки военно-востоковедных кадров в военных округах дальневосточного направления с окончанием русско-японской войны приобрел новое звучание. Опыт войны не только вскрыл дефекты в военно-географическом и статистическом изучении стран и вооруженных сил на дальневосточном театре военных действий, но и отсутствие подготовленных кадров для ведения систематического и последовательного изучения вероятного противника. Обеспеченность штабов и войск азиатских военных округов специалистами со знанием дальневосточных языков становилась важным критерием боевой готовности войск и составным элементом военного планирования.

С окончанием русско-японской войны в организации русской сухопутной группировки на Дальнем Востоке произошли заметные изменения. Наиболее значимое из них – увеличение числа военных округов на дальневосточном театре военных действий. В 1906 г. было признано необходимым вновь образовать Иркутский военный округ, выделив его из состава Сибирского военного округа. Последний был переименован в Омский военный округ. Командующим войсками Омского военного округа был назначен бывший главный начальник тыла Маньчжурских армий генерал-лейтенант И. П. Надаров, имевший большой опыт службы на Дальнем Востоке.

И. П. Надаров по собственному участию в русско-японской войне хорошо знал о проблемах с переводческими кадрами. Как уже указывалось выше, еще с конца 1880-х гг. он принимал личное участие в разработке основ концепции подготовки для армии специалистов по дальневосточным языкам. Он также был неплохо осведомлен о проблемах подготовки кадров на офицерском отделении Восточного института, выпускником которого был его сын – штабc-капитан В. И. Надаров.

Вступив в должность, новый командующий Омским военным округом обнаружил, что вверенный ему округ оказался совершенно необеспеченным языковыми специалистами и что существовавшая на тот момент система подготовки военных востоковедов в Ташкенте и Владивостоке совершенно не учитывала потребности войск округа. Формально для войск округа имелась возможность подготовки офицеров-китаистов в Кульджинской школе переводчиков и толмачей, но она была ограничена как числом вакансий в школе (по одному офицеру раз в два года), так и тем обстоятельством, что отбор и командирование в школу осуществлялось на основе распоряжений штаба Туркестанского военного округа.

Весной 1907 г. командующий войсками округа признал необходимым организовать при штабе округа офицерские курсы практического изучения монгольского и китайского языков. В качестве дополнительного предполагалось ввести изучение английского языка [939]. По распоряжению генерал-лейтенанта И. П. Надарова, окружной штаб запросил штабы Кавказского и Туркестанского военных округов предоставить сведения о постановке дела подготовки военно-востоковедных кадров. В ответе штаб Кавказского военного округа сообщил, что существовавшие ранее в округе офицерские курсы татарского языка были закрыты. В ответе штаба Туркестанского военного округа раскрывались общие вопросы деятельности Ташкентской офицерской школы восточных языков с указанием набора изучаемых языков, порядка финансирования и пр. При этом отмечалось, что «расходы эти ложатся тяжелым бременем на средства округа» [940].