Михаил Басханов - История изучения восточных языков в русской императорской армии

Опыт изучения восточных языков в императорской армии был в значительной мере использован в советский период, с механическим переносом части старых ошибок на новые исторические условия. Вместе с тем в советский период удалось решить и ряд проблемных вопросов военно-востоковедного образования. В частности, удалось добиться централизации подготовки военно-востоковедных кадров за счет создания специального учебного заведения – Военного института иностранных языков (ВИИЯ, позже Военного института, Военного Краснознаменного института), в котором основательно изучался широкий набор восточных языков.

Дореволюционные взгляды на необходимость иметь строевых офицеров-восточников в советский период пытались реализовать в программах подготовки офицеров-переводчиков восточных языков (в основном китайского) в высших общевойсковых командных училищах разведывательного профиля (к примеру, в Киевском и Дальневосточном) и в Череповецком высшем военном инженерном училище радиоэлектроники, но, как показал опыт, уровень подготовки таких специалистов оставался достаточно низким. Этот опыт лишний раз демонстрировал бесперспективность подготовки специалистов по восточным языкам «между делом» и «для галочки».

Подготовка офицеров-восточников в советское время сталкивалась с теми же проблемами, что и в императорский период. Особенно это касалось вопросов прохождения службы и материального поощрения офицеров-восточников. Выпускаемые из Военного института военные переводчики распределялись часто в такие части, где их знания оставались невостребоваными. Штатные должности для таких офицеров ограничивались, как правило, капитанским званием. Материальное вознаграждение за знание восточных языков хотя и практиковалось, но распространялось далеко не на всех офицеров, получивших лингвистическое образование. Отсутствовали четкие регламентации по вопросу о порядке прохождения ими службы, в связи с чем возникали неопределенность служебного положения и отсутствие перспективы. Уже на этапе учебы в институте курсанты-восточники частично теряли интерес к изучению восточных языков, готовясь провести лучшую часть своей жизни в глухих гарнизонах Приморья и Забайкалья. Жизнь опять требовала реанимировать идею создания особого востоковедного корпуса, который имел бы свой порядок подчиненности и прохождения службы, систему штатных должностей, своих полковников и генералов. Сделано этого опять-таки не было по причине все той же пресловутой экономии и нерационального подхода к использованию офицерских кадров.

Крупным недостатком советской системы подготовки военно-востоковедных кадров было отсутствие зарубежных стажировок курсантов, осуществляемых на системной и регулярной основе. Исключение составляли командировки курсантов в «горячие точки» и служебные поездки в страны, получавшие советскую военно-техническую помощь. Возможность зарубежных стажировок полностью исключалась для изучающих китайский, японский и турецкий языки. В результате курсанты не имели возможности ознакомиться с живым разговорным языком, языковыми реалиями той или иной страны, усовершенствовать навыки аудирования. Отсутствие прочных навыков восприятия на слух ряда восточных языков, особенно китайского, являлось крупной проблемой, признававшейся большинством выпускников Военного института. Значительно снижало эффективность учебного процесса отсутствие на кафедрах восточных языков специалистов – носителей языка. В этом отношении советская модель изучения восточных языков для военного ведомства значительно уступала по своей эффективности той, что существовала в русской императорской армии.

В советское время также была предпринята попытка решить извечный вопрос о военных востоковедах и военных переводчиках. Признавая, что обойтись одними переводчиками при решении сложных задач военного строительства невозможно, советское военное руководство сделало шаг в сторону «легализации» военных востоковедов. Было признано необходимым иметь офицеров с высшим военным образованием, на которых были бы возложены функции дореволюционных офицеров-востоковедов – изучение сопредельных стран Востока и организация разведки. Подготовку таких специалистов организовали на базе военной академии Главного разведывательного управления Генерального штаба (Военная академия Советской армии, Военно-дипломатическая академия). Выпускники академии предназначались для военно-дипломатической службы и для занятия должностей в системе Главного разведывательного управления. Проблема с подготовкой этой категории специалистов заключалась в том, что преимущественное право поступления в академию предоставлялось не военным переводчикам (что выглядело бы вполне логичным), а офицерам, закончившим военные училища различного профиля и имевшим опыт строевой службы. В итоге большинству офицеров приходилось в зрелом возрасте изучать восточные языки с азов, что не могло не сказаться на качестве языковой подготовки.

Офицеры-востоковеды императорской армии часто указывали на специфику задач русской армии на Востоке – оборона протяженных азиатских границ, реагирование на угрозы и вызовы со стороны ближневосточных и дальневосточных соседей. Со времени описываемых событий прошло столетие, наполненное как славными, так и драматическими событиями в истории России. Ушли в историю Российская империя и русская императорская армия, неоднократно изменился сам мир и страны, соприкасающиеся сухопутными и морскими границами с современной Россией в Азии: Турция, Иран, Афганистан, Китай, Монголия, Корея (Северная и Южная), Япония. Возникли и новые восточные соседи – бывшие российские (советские) территории, теперь независимые государства Кавказа и Центральной Азии. Не претерпела изменений лишь геополитическая доминанта – Россия по-прежнему на две трети своей суверенной территории находится в Азии и имеет протяженные сухопутные и морские границы с азиатскими странами. Современный экономический и культурный облик, военная мощь и военно-политические амбиции этих стран несопоставимы с теми, с которыми приходилось сталкиваться императорской России в своей оборонной политике. Новые реалии на Востоке требуют адекватной политики и практических мер, чтобы вновь не оказаться в положении застигнутых врасплох. На память приходит сентенция древнеримского поэта Публилия Сира – citius venit periculum, cum contemnitur («опасность приходит быстрее, если ею пренебрегать»).

Будущее России в Азии и обеспечение неприкосновенности ее границ и интересов на Востоке заставляют вспомнить опыт прошлого, в котором можно найти ключ к разгадке будущего. Справедлива мысль, что военная история есть наука о будущих победах. В этой связи история изучения восточных языков в русской императорской армии содержит много поучительных уроков и ярких примеров.