Михаил Басханов - История изучения восточных языков в русской императорской армии

В последовавших на запрос ответах обрисовывалась безотрадная картина. В письме начальника штаба Омского военного округа сообщалось, что «в войсках округа и в Сибирском казачьем войске в настоящее время нет офицеров, изучавших китайский язык в Кульджинской школе и офицеров-переводчиков, окончивших какие-либо другие курсы названного языка» [585] РГВИА. Ф. 1396. Оп. 2. Д. 2294. Л. 428. Отношение начальника штаба Омского военного округа к начальнику штаба Туркестанского военного округа, 3 января 1912 г. . Примечательно, что подобное состояние дел обнаружилось в округе, для которого, собственно говоря, и создавалась Кульджинская школа. Также очевиден и факт, что для разведки в Западном Китае штаб Омского военного округа не располагал ни одним специалистом по китайскому языку. Это положение наблюдалось в то время, когда в Приамурском военном округе уже со всей очевидностью обозначился кризис перепроизводства офицеров-китаистов, готовившихся в Восточном институте.

Весьма показательным оказался и ответ начальника штаба войск Семиреченской области генерала Г. Г. Джонсона: «Возрастающее значение Семиреченской области в вопросах русско-китайских отношений, необходимость постоянного присутствия в сопредельных областях Китая офицеров-разведчиков (негласных), знакомящихся с краем в военно-статистическом отношении, совершенно не удовлетворяются теми условиями постановки изучения китайского языка, каковые существуют в настоящее время для войск области. Офицеры, окончившие двухлетние курсы в г. Кульджа, не только не могут разбираться со словарем в написанных и напечатанных на китайском языке книгах и документах, но, по их личному признанию, мало удовлетворяют требованиям даже разговорного языка. Причины эти, по моему мнению, коренятся, во-первых, в кратковременности курса, во-вторых, в отсутствии строгой экзаменационной проверки как результатов изучения языка, так и результатов всей вообще заграничной службы офицера – будущего интеллигентного разведчика в военное время. Кадра офицеров-переводчиков китайского языка в войсках области не имеется» [586] Там же. Л. 426–426 об. Отношение начальника штаба войск Семиреченской области к начальнику штаба Туркестанского военного округа, 7 декабря 1911 г. . Как следует из отношения начальника штаба войск Семиреченской области, из окончивших Кульджинскую школу офицеров в войсках области проходил службу только есаул 1-го Сибирского казачьего полка Грызов. Другие три офицера – есаул Васильев, подъесаул Водопьянов (оба – 1-го Сибирского казачьего полка) и сотник Бакуревич (1-го Семиреченского казачьего полка) по состоянию на конец 1911 г. в войсках Семиреченской области не числились.

В конце декабря 1911 г. в штаб Туркестанского округа поступило письмо от консула в Кульдже А. А. Дьякова, в котором он изложил свой взгляд на постановку обучения в подведомственной ему школе [587] Консул А. А. Дьяков прекрасно знал китайский язык, провел в Монголии и Западном Китае продолжительное время, и потому мнение его было вполне авторитетным. . «Дело подготовки командируемых в Кульджу офицеров к роли переводчиков китайского языка, – сообщал А. А. Дьяков, – поставлено из рук вон плохо. Приезжающие сюда гг. офицеры изучают китайский язык разговорный (так определено по Положению) при посредстве только одного учителя из школы переводчиков. Учитель-китаец ходит на известные часы к г. офицеру. И так дело тянется в течение двух лет. Потом офицер уезжает. Познания его никто не контролировал и не контролирует. И вдобавок каждый изучающий китайский язык здесь офицер, не в укор ему будет сказано, думает, что изучил уже китайский язык, приобрел способность свободно изъясняться на этом труднейшем в мире языке. Но на самом деле не так. Офицер в течение двух лет слышал голос и звуки только одного своего учителя. И само собой разумеется, что можно было привыкнуть понимать его с полуслова. Но попробуй заговорить с изучавшим китайский язык другой китаец, как окажется, что этот китаец говорит почти на неизвестном языке <���…>. Для изучения китайского разговорного языка нужна богатая практика и практика. И изучать китайский язык нужно не здесь в Кульдже или в г. Курэ (куда не пустят), а в каком-либо многолюдном городе. В этом отношении я указываю только на город Урумчи, как ближайший к Туркестанскому генерал-губернаторству. В таковом отношении и нужно организовать дело изучения офицерами китайского языка» [588] РГВИА. Ф. 1396. Оп. 2. Д. 2294. Л. 429–430. Письмо управляющего Российским императорским консульством в Кульдже в штаб Туркестанского военного округа, 24 декабря 1911 г. .

По получении всех мнений, штабс-капитан Стромилов представил начальнику штаба округа доклад, положения которого были доведены до сведения начальника Главного штаба. В рапорте по этому вопросу генерал Глинский отмечал: «В смысле подготовки кадра офицеров, знающих китайский язык и Западный Китай, каковой кадр необходим как для ведения разведки в мирное и военное время, так и для снабжения войск интеллигентными переводчиками, Кульджинская школа не дала до сих пор (с 1891 года) ничего. Несомненно, главными причинами этого были: отсутствие надлежащей организации обучения, отсутствие основательной теоретической подготовки под руководством русского китаеведа и полное отсутствие фактического контроля со стороны военного ведомства» [589] Там же. Д. 2369. Л. 9 об. Рапорт начальника штаба Туркестанского военного округа начальнику Главного штаба, 19 февраля 1912 г. . Глинский настоятельно просил решить вопрос о придании официального статуса китайскому отделению Ташкентской офицерской школы восточных языков с тем, чтобы сделать его центром подготовки офицеров-китаистов. Вопрос о Кульджинской школе так и не был решен в течение 1912–1913 гг.

В 1911 г. в Кульджинскую школу был командирован последний офицер – сотник 1-го Сибирского казачьего полка Е. А. Калачев, который в 1913 г. возвратился в свою часть по болезни, так и не закончив полного курса. Находившийся в 1913 г. в служебной командировке в Ташкенте делопроизводитель Азиатской части Главного штаба генерал-майор А. А. Давлетшин рекомендовал штабу округа вновь войти с представлением на имя военного министра о прекращении командирования офицеров в Кульджинскую школу ввиду «выяснившейся непригодности этой школы и невозможностью изменить положение дела за отдаленностью этой школы и отсутствием контроля со стороны компетентных лиц (из знающих китайский язык)» [590] Там же. Д. 2349. Л. 45–45 об. Доклад по отделу окружного генерал-квартирмейстера штаба Туркестанского военного округа, 10 апреля 1914 г. . В конце 1913 г. генерал-квартирмейстер штаба Туркестанского военного округа генерал-майор Л. В. Федяй уведомил Азиатскую часть Главного штаба, что обучение офицеров в Кульджинской школе штабом округа прекращено. В связи с этим генерал Давлетшин в письме заведующему Ташкентской офицерской школы восточных языков полковнику Ягелло указывал: «О выяснении этого вопроса, помните, Главный штаб писал, и я несколько раз напоминал лично. Если командующий войсками находит нужным совершенно прекратить командирование в Кульджу, то непременно нужно будет дело оформить и для этого сделать соответствующее представление» [591] РГВИА. Ф. 1396. Оп. 2. Д. 2349. Л. 14 об. Письмо генерал-майора Давлетшина к полковнику Ягелло, декабрь 1913 г. . В феврале 1914 г. штабом Туркестанского военного округа вновь был поднят вопрос о необходимости войти с представлением на имя военного министра о прекращении командирования офицеров в Кульджу [592] Там же. Л. 42–42 об. Доклад по окружному штабу [Туркестанского военного округа], 20 февраля 1914 г. . Был ли разрешен этот вопрос до начала Первой мировой войны, остается неизвестным.